Неожиданно, как и в прошлый раз, зазвучала музыка, медленная и волнующая партия электрогитары. Всего несколько отдельных протяжных нот, — музыкант словно разговаривал со своим инструментом.
Фрэнк узнал мелодию «Samba Pa Ti», слегка видоизмененную фантазией исполнителя. Одинокая гитара, надрывный всплеск и сразу же гром аплодисментов.
И так же внезапно, как зазвучала, музыка умолкла.
— Вот она, кость, которую у тебя просили ищейки. А теперь мне пора идти, Жан-Лу. Сегодня ночью у меня дела.
Диджей спросил его дрожащим голосом:
— А что ты будешь делать сегодня ночью?
— Ты знаешь, что я делаю по ночам, друг мой. Отлично знаешь.
— Нет, не знаю. Прошу тебя, скажи.
Тишина.
— Не моей рукой написаны те слова, но теперь уже все знают, что я делаю по ночам…
Снова молчание, оглушившее всех, подобно барабанному бою.
— Я убиваю…
Голос умолк, но продолжал звучать в ушах, словно карканье ворона на телефонных проводах. Последние слова подействовали как вспышка магния. На какой-то миг все застыли, будто на фотографии, не в силах даже перевести дыхание.
Фрэнк очнулся первым.
— Морелли, зови ребят и посмотри, что удалось сделать. Лоран, ты уверен, что все записано?
Режиссер сидел за столом, обхватив голову руками. За него ответила Барбара.
— Конечно. Могу я теперь упасть в обморок?
Фрэнк посмотрел ан нее. Вместо лица — белое пятно в окружении рыжих волос, руки слегка дрожат.
— Нет, Барбара, вы мне еще нужны. Перепишите разговор на кассету, она потребуется мне через пять минут.
— Уже сделано. Я приготовила второй магнитофон во время паузы и включила его, как только начался разговор. Надо только перемотать пленку на начало.
Морелли бросил на девушку восхищенный взгляд и постарался, чтобы она его заметила.
— Отлично. Молодец. Морелли?
Морелли оторвал взгляд от Барбары и покраснел, будто его застали на месте преступления.
— К нам уже идет техник. И насколько я понял, не с хорошими новостями.
В студию вошел молодой темнокожий человек явно африканского происхождения. Фрэнк поднялся.
— Ну что?
Техник пожал плечами. На его темном лице было написано сожаление.
— Ничего. Мы не смогли определить телефон. Этот мерзавец использовал какое-то весьма эффективное устройство…
— Это был мобильник или стационар?
— Не знаем. Наш пеленгатор работает через спутник. Но мы не получили сигнала ни со стационара, ни с мобильника.
Фрэнк повернулся к психопатологу, в задумчивости сидевшему на своем стуле.
— Доктор Клюни?
— Не знаю. Надо прослушать запись. Единственное, что могу сказать: мне еще никогда в жизни не приходилось сталкиваться с подобным субъектом!
Фрэнк достал мобильник и набрал номер Юло. После короткого ожидания комиссар ответил. Конечно же, он не спал.
— Никола, так и есть. Наш друг объявился.
— Знаю, я слушал передачу. Одеваюсь. Сейчас буду.
— Хорошо.
— Вы все еще на радио?
— Да, здесь. Ждем тебя.
Фрэнк выключил телефон.
— Морелли, как только приедет комиссар, собираем общее совещание. Лоран, мне нужна ваша помощь тоже. Если не ошибаюсь, я видел зал для заседаний рядом с кабинетом директора. Можем собраться там?
— Конечно.
— Хорошо. Барбара, в зале для заседаний можно послушать запись?
— Да, там есть все необходимое.
— Отлично. У нас мало времени. Нам надо лететь.
В суматохе совершенно забыли о Жан-Лу. Его голос прозвучал в колонках.
— Ну что, теперь все?
Он сидел, откинувшись на спинку кресла, совершенно неподвижно, словно бабочка, наколотая на бархат. Фрэнк нажал кнопку переговорника.
— Нет, Жан-Лу. Это, к сожалению, отнюдь не все. Ты, во всяком случае, вел себя молодцом.
В наступившей затем тишине Жан-Лу медленно опустил локти на стол и обхватил голову руками.
14
Юло приехал очень быстро, одновременно с Бикжало. Директор выглядел весьма расстроенным.
Он вошел в радиостудию, следуя несколько поодаль от комиссара, словно подчеркивая, что дистанцируется от всей этой истории. Наверное только сейчас Бикжало осознал, что все это значит. По помещениям радио расхаживали вооруженные люди, в атмосфере ощущалось какое-то новое, непривычное напряжение. Прозвучал некий голос, и с ним пришло предвестие смерти.
Фрэнк ожидал их у двери в зал совещаний, прислонившись к стене, отделанной светлым деревом. Рядом стоял Морелли. Оба молчали. Затем вместе вошли в зал, где все уже сидели в ожидании за длинным столом. Разговоры вполголоса стихли. Шторы были подняты, окна открыты, и снаружи доносились негромкие звуки спокойного ночного движения в Монте-Карло.
Юло сел справа от Фрэнка, предоставив тому место во главе стола и поручив вести совещание. Он был в той же рубашке, и не заметно было, чтобы он хоть немного отдохнул.
— Сейчас собрались здесь все, кто был сегодня вечером в студии. Комиссар и месье Бикжало слушали передачу дома. Мы все знаем, что произошло. И располагаем весьма незначительной информацией. К сожалению, не удалось определить место, откуда поступил звонок…
Фрэнк помолчал. Темнокожий молодой человек и его коллега, сидевшие за столом с унылым видом, смущенно поерзали на стульях.
— Никто в этом не виноват. Нет сомнения, что звонивший — человек весьма искушенный и знает, как сделать, чтобы его не засекли. Техника, которую мы обычно используем, сегодня сработала против нас. Поэтому тут мы бессильны. Может быть, запись телефонного разговора даст нам какую-нибудь дополнительную информацию, поэтому предлагаю прослушать ее еще раз, прежде чем строить предположения.
Доктор Клюни согласно кивнул и тем самым, похоже, выразил общее мнение.
Фрэнк обратился к Барбаре, стоявшей в другом конце зала возле аппаратуры.
— Барбара, можете включить запись?
Девушка нажала кнопку, и комната вновь заполнилась призраками. Они снова услышали голос Жан-Лу из мира живых и голос человека, прятавшегося в какой-то своей обители, полной теней. В абсолютной тишине запись прозвучала до самых последних слов.
Я убиваю…
И тут у Бикжало с облегчением воскликнул:
— Да это же сумасшедший!
Доктор Клюни воспринял замечание как обращение лично к нему. Его близорукий взгляд был скрыт за очками в черепаховой с золотом оправе, тонкий нос с горбинкой походил на клюв мудрой совы. Психопатолог ответил Бикжало, но обращаясь ко всем.
— В узком смысле слова, несомненно, речь идет о безумии. Имейте однако в виду, что он же убил двух человек с леденящей душу легкостью, и это говорит не только о внутреннем взрывном бешенстве, но и о ясности мышления, какая редко встречается в момент совершения преступления. Он звонит по телефону, и не дает засечь себя. Убивает и не оставляет никаких следов, разве что самые незначительные. Это человек, которого нельзя недооценивать, как впрочем и он не склонен недооценивать нас. Он бросает нам вызов.
Доктор Клюни снял очки, обнажив два красных пятна на переносице. Должно быть, он никогда не носил контактных линз. И сразу же надел очки, словно почувствовал себя неловко без них.
— Он прекрасно знал, что мы будем тут, он знает, что охота началась, и не случайно говорит об ищейках. Это умный человек, возможно, обладающей высокой культурой. И он понимает, что мы мечемся в темноте, потому что нам недостает ключевого элемента, какой необходим для понимания любого преступления…
Он помолчал. Фрэнк заметил, что Клюни очень хорошо владеет аудиторией. Наверное, то же самое подумал и Бикжало, потому что стал смотреть на него с профессиональным интересом. Психопатолог продолжал.
— Нам совершенно неясен мотив преступления.