В отличие от чисто английского lift, в Америке elevator – лифт, подъемник, но для насэлеватор все-такизернохранилище !
А как быть, если редактор ошибки не заметил? И вдруг читатель с недоумением обнаружил, что планета Венерастерильна ? Это уже прямое вранье, английское sterile здесь никак нельзя переносить в русское повествование. Писатель-фантаст хотел сказать, что планетабесплодна, лишена жизни .
Дико звучит в серьезной философской повести: дружба нашаимпотентна . В подлиннике impotente означает –бесплодна, напрасна, бессильна , ни одному из «друзей»ничего не дает . Но ни сам переводчик, ни редактор в журнале, где напечатан был перевод, не почувствовали, как пародийно, нелепо исказило авторскую мысль необдуманно взятое взаймы слово. Ведь в русском языке оно имеет не то значение, вернее, у нас значение его более узко, ограниченно, чем во французском или в английском.
Слово, взятое из подлинника механически, оставленное без перевода, не рождает живого образа, не передает ясно мысль иностранного автора. На таком слове читатель поневоле спотыкается, о цельности впечатления и восприятия нечего и мечтать.
* * *
Ну, а если иностранное слово не искажает чувства? Не затуманивает мысль? Не приводит к стилистическому разнобою и прямым ошибкам?
Все равнов огромном большинстве случаев оно не нужно , даже вредно: разрываетхудожественную ткань , придает бытовой, лирической или трагической прозеофициальную, казенную окраску.
Повествование вовсе не требует газетной официальности, и все-таки читаешь: «Если бы поехали туда всей компанией, мы бы всереорганизовали » – вместо:перестроили, переделали, устроили по-другому . (Ведь это компания в самом обыденном, простом значении слова, а не торговая фирма.) А нам «остается сидеть здесь маленькой группой, обреченной надеградацию » (вместо – навырождение или дажевымирание ).
Люди, уцелевшие после катастрофы, «осознавали, что им остается только однаальтернатива : умереть с голоду или разделить судьбу ушедших», – да простоони оказались перед выбором , а может быть, и «выбор» не нужен, просто: людямоставалосьлибо умереть, либо…
Отец рассуждает о будущем своей маленькой дочки: «…мир, в котором ей предстоит расти, вряд ли будет находить пользу в сюсюканье, вэвфемизмах , наполнявших мое детство» (а куда как лучше – внедомолвках иполуправде ). И он старается «говорить с ней об ужасных и причудливыхзрелищах с одинаковойобъективностью ». А право, не худо бы перевести все это на обычный человеческий язык: отец старается говоритьправду , говорить честно, откровенно обо всем, что попадается девочке на глаза страшного и удивительного.
Другой отец, человек чуткий и скромный, опасается своей старомодностьюдискредитировать сына-подростка в глазах соучеников. По всему настроению, по складу характера куда правдивей прозвучало бы: опасаетсяуронить сына в их глазах . А в каких-то других поворотах можно бы сказать иосрамить его, повредить ему …
Свадьбу справиликонфиденциально . А нельзя ли:без огласки, без шуму ? Мало ли слов и оттенков, которыми ту же мысль можно отлично выразить по-русски! Или в обычном житейском разговоре: «Я тебя некритикую », когда надо бы просто – неосуждаю .
Чем лучше повесть или рассказ, чем одаренней и человечней автор, тем обидней читать (даже не в переводе), что, допустим, два голосакорреспондировали друг другу (вместо – отзывались,перекликались , как-то соответствовали, что ли). И дико слышать, что «после смерти отца все братья и сестры (Леонардо да Винчи) вступили вкоалицию », чтобы лишить его – незаконнорожденного – наследства.
Случай очень показательный и опять не из перевода. Теоретик поучает поэта.
Может быть, и не очень удачна строка «два наводненьяс разницей в сто лет», но что взамен «неточной» разницы предпочел бы увидеть критик? Более точное (и такое поэтичное!)…интервал .
Перевод современного романа. Герой «мгновенно пожалел о своих словах. Даже на него самого они произвелишоковое впечатление », то есть он и сампоражен, потрясен тем, что у него вырвались такие слова. Ашоковое бываетсостояние – и это уже из обихода «Скорой помощи». И странно « человеческий постфактум », уместней бы –послесловие к судьбе, развязка судьбы .
В газете кто-то горячо отстаивает чистоту русского языка, а на другой полосе – беседа «за круглым столом», да не о чем-нибудь, о поэзии, и уважаемые собеседники не раз повторяют: «поэты однойгенерации », «каждая последующаягенерация »…Ну почему опоэзии надо говорить не по-русски? Чем не угодило сим знатокам словопоколение , которым не брезговал Пушкин?
Конечно, переводчик, не совсем глухой к слову, просто не сможет вложить в уста героя возглас: «Прекратите вашуаргументацию ! «В подлиннике No arguments! – но живой нормальный человек скажет хотя бы:не спорьте, довольно споров . Такую откровенную кальку встречаешь только в очень плохом переводе (что, увы, тоже не редкость). Примеры же не столь разительные, нелепости чуть менее вопиющие попадаются на каждом шагу.
Человек пишетапология там, где достаточновосхваления , людипривилегированные – там, где вернее и выразительнеесильные мира сего , «семья,базирующаясяна корысти» вместооснованная, построенная …
Даже в газетной статье или очерке, тем более в обыкновенном повествовании далеко не всегда надо писать, что человек или явлениедоминирует , лучше –господствует, преобладает, берет верх ; ни кчему монополизирует там, где вполне довольноприсваивает . Незачем говорить «описания эти истинны иуниверсальны », когда можно сказать, что событие или явление описаноправдиво ивсесторонне(либо, быть может, –со всей полнотой ).
«Он обошел молчаниемабсолютнонетипичныйэпизод » – не лучше лисовершенно исключительныйслучай ?
«Она поддерживала с нами постоянныйконтакт » – а женщина попросту частовиделась(встречалась) со своими друзьями!
В таком же неофициальном, житейском повествовании вдруг читаешь: «Теперь он вывернется наизнанку,чтобы реабилитироваться ». А надо бы просто:оправдаться !
Или: « Парк … реабилитировал(в глазах героя)… короля» (самодура, который, однако, этот парк неплохо устроил) – опять же довольно бы:оправдал ! Тем более что рассказ – о событиях вовсе не официальных, и казенные, газетные словеса тут не требуются.
«Ты ееидеализируешь » – иногда можно и так. Но в живом разговоре двух простых, не склонных к книжности людей вернее хотя бы: Не такая уж онахорошая, как тебе кажется.
В нашу речь прочно вошло: энергичный человек, энергичные действия (хотя подчас ничуть не хуже – решительные). Но незачем людям говорить энергично или даже «полнымэнергии голосом», верней:бодро, властно, с силой, напористо , смотря по характеру и обстановке. В девяти случаях из десяти о человеке лучше сказать, что вид у него неимпозантный , авнушительный илисолидный(в каком-то повороте даже, может быть,величественный ) А если люди сражались «действенным, номалоимпозантным оружием бюрократизма», то можно лишь пожалеть, что редактор не предложил заменитьмалоимпозантное хотя бы намалопочтенное .
«…Былисимптомы , внушавшие опасения». Но ведь это о чувствах и настроениях людей, медицина тут не при чем – уместнее русское слово: некоторыепризнаки внушали опасения.