Незачем he was disoriented переводить «он получилдезориентирующие сведения» – лучшеневерные , и нет нужды в обиходном разговоре жаловаться, что собеседник тебя «совсемдезориентировал », достаточно:запутал, сбил с толку .
Как ни печально, иной переводчик способен написать, что героиня « находилась под действием ложной пропаганды тетушек» (очевидно, оназаблуждалась , еесбили с толку их рассуждения, разговоры ) или что герой был тетушкамипроинструктирован(то естьвыслушал их наставления ). Он «решил стать писателем», но его родственники оказались «весьмаскептичны !». Тут не надо бы даже – оказались отчаяннымискептиками , в рассказе, написанном очень иронически и чуть старомодно, верней прозвучало бы:маловерами . Но слова вроде sceptic почти всегда переносят в русский текст нетронутыми даже хорошие, опытные переводчики.
« Скептичные скелеты деревьев» – что сие значит? «Онаэманировала злобу вокруг себя» – а может быть, попростуисточала злобу,дышала злобой?
В самом современном тексте незачем человеку стараться «переделатьмаксимум дел вминимальное количество времени» (да еще «с любезнойминой »!). Неудачного соседства не было бы, если б герой старалсявтиснуть( уложить, вместить )как можно больше дел(илиуспеть как можно больше )в самый короткий срок( в самое малое, короткое время, как можно быстрее ).
И если через несколько страниц уместно: «иногда мне хочется изобрести такойконцентрат », то уже не стоит продолжать: «который вминимальном объеме выражал бымаксимум вещей », а вполне хватило бы в самоммалом объеме выражал быкак можно больше понятий . Вероятно, переводчик соблазнился сжатостью, «концентрированностью» фразы и не почувствовал, какая она получилась казенная. А ведь это говорит о себе живой человек – не сухарь-теоретик, а чуткая, думающая женщина.
Героине современного романа, женщине работающей, вполне интеллигентной, опостылели капризы докучной заказчицы. «Бывают дни, когдапроблемы мадам (такой-то) меня не волнуют», – говорит она. «У вас (свои)проблемы ? «– спрашивает собеседница. И дальше передаются мысли героини о себе: «Еепроблемы все те же»… (следует перечень). Неужто не вернее трижды повторенныепроблемы заменить словомзаботы ?
Не надо хозяйке решатьпроблему , что сготовить на ужин, достаточно просторешить, что сготовить . В быту француженки или англичанки, в рассказе или романе европейского автора problem сплошь и рядом означает отнюдь не мировую проблему, а просто самую обыкновеннуюзадачу !
Почему в переводе человек «победоносно взглянул на слушателей надархаичными очками»? Да потому, что в подлиннике archaic. А проще и грамотней было бы: взглянул… поверхстаромодныхочков.
«Она не поблагодарила меня за советы, никак непрокомментировала их». В подлиннике comment, но естественней хотя бы: никак на них неотозвалась( ни слова не ответила ).
«Не буду вступать с тобой вдискуссию » – в обычном житейском разговоре простые бесхитростные люди, не книжники и не чиновники, уж наверно скажут:не стану спорить(а может быть, смотря по настроению,ввязываться в спор ).
Вошлалимфатического вида служанка. Lymphatic означает вовсе не только внешний вид: она былавялая, малоподвижная, неповоротливая, медлительная , а может быть, иленивая !
«Онивпали в панику » (еще пример слепоты и глухоты!). Словом panic у нас тоже часто злоупотребляют, ведь по словарю паника – это крайний, неудержимый страх, внезапный ужас, охвативший, как правило, сразу множество людей. Бывает, конечно, что толпу охватитпаника или человекпанически чего-то боится. А чаще можно и нужно сказать хотя бы:ими овладел ужас, они насмерть перепугались, ему стало страшно, он был в страхе, его охватил ужас, он страшился, смертельно боялся, отчаянно, до смерти боялся .
Точно так же и sympathy по-русски далеко не всегда –симпатия , чаще –сочувствие , подчас –приязнь, расположение, доброжелательство(особенно в прозе писателей-классиков, в книгах о людях и событиях прошлого или позапрошлого века), иантипатия почти всегда менее уместна в русской фразе, чемнеприязнь .
Не реже попадает в русский текст еще одно злополучное слово –интеллект . Особенно в современной научной фантастике, где действуют представители иных миров, наши братья по разуму. И вот в уста не слишком культурного землянина переводчик вкладывает такое: «Они странные и красивые, это верно, но синтеллектом не выше, чем у дождевого червя». А говорящий явно не способен так выражаться, он скажет хотя бы: норазума(даже мозгов!) у них не больше…
Бедная, бедная научная фантастика… Без конца можно черпать из нее примеры канцелярской тяжеловесности, канцелярской сухости. В любом плохом переводе (а подчас и в неплохом!) встречаешь кальку вроде «Яне рекомендую тебе с ним связываться», когда так и просится:не советую . Но, кажется, только в фантастическом рассказе можно прочитать, что «мама… иногда чувствовалапарадоксальную жалость» к девочке, – а вернее да и человечней безо всяких непереваренных, непереведенных paradox:как ни странно , мама порой жалела девочку.
А вот опять – отнюдь не фантастическое, повседневное, то, что встречаешь на каждом шагу.
«Припоминаю знаменательныйинцидент ». Конечно же, incident равнозначен нашемуслучай, происшествие, событие , и нет в нем того оттенка, что в выражении «пограничный инцидент».
«Закончилобъяснение задач нашегоэксперимента » – а куда лучше:объяснил, для чего нужен наш опыт . Научности и серьезности это не повредило бы даже в деловом отчете, а в романе, в разговорах и раздумьях людей – тем более! Зачем unprecedented experience переводить какбеспрецедентный опыт ? По смыслу это беспримерное, небывалое,неслыханное событие . Зачастую experience простопопытка, испытание, проба . Сухойэкспериментне всегда необходим даже в научном тексте.
«Мы оказались в тискахдилеммы » – а лучшеперед выбором , нелегко нам было сделатьвыбор , у нас не быловыхода .
Когда англичанин восклицает: absurd! – верней и естественней перевести неабсурд , хотя и это слово мы тоже позаимствовали из европейских языков, ачушь, вздор, чепуха, нелепо, смехотворно , в каких-то случаях –бред(то есть перевести так, чтобы русский читатель воспринимал русское слово, как европеец воспринимает absurd).
И когда оратор в парламенте was competent, то есть умно и умело отвечал на запрос, не надо тащить в русский текст «он былкомпетентен », куда вернее: онбыл на высоте , он говорилтолково, дельно, находчиво . А в ином случае просто –знал свое дело( знал, что говорит ).
Привыкнув к иностранным словам и словечкам, иные литераторы то ли для солидности, то ли, как им порой кажется, для иронии вставляют их в самые неподходящие речи и описания. Тем легче поддаются этому соблазну переводчики.
У автора буквально:едва герой достиг (добрался до) клочка тени, места, где можно укрыться от палящих солнечных лучей, едва он тудадополз … А у переводчика «едваманевр был завершен»! У автора: the greatest journalistic scoop. Тут даже можно бы сказать, что описываемое событие стало величайшейсенсациейза все время существования газет. Но переводчику этого мало, он вставляетдваиностранных слова: это, мол,был рекорд информации !
В подлиннике просто: How would you like it? –А как бы вам это понравилось ? В переводе: «Улыбалась бы вам такаяперспектива ?»
В подлиннике suggestions – намеки, можно перевести: напрасно вынамекаете , что с вами поступили непорядочно, я не хочу этого слушать. А в переводе: «Я не желаю выслушиватьинсинуации(!), что с вами поступили непорядочно».