- Угу. Почитать хочешь?
Косухин лишь улыбнулся.НоШарль,глотнувкофе,пододвинулстул
поближе.
- Я хотел показать тебе одну вещь. Помнишь, я говорил тебе, чтосома
дэви дает человеку больше, чем умениепониматьбезпереводчика.Смотри
сюда. Просто разглядывай текст. Только внимательно.
Степанедоверчивосталвсматриваться.Буквыбылизанятные,но
совершенно незнакомые. Латинский шрифт под пером переписчикабылискажен
до полной неузнаваемости. Косухин добросовестно вглядывалсяминуту-другую
и уже хотел отдать рукопись Шарлю, когда вголовевнезапнопромелькнула
странная фраза: "Многих порази..."Онвздрогнул,сталмедленноводить
пальцем по строке, и странный далекий голос начал подсказывать ему:
- "Пришли в летоГосподне983-ебезбожныеязычники-даныивзяли
аббатство святого Лаврентия, могилы вскрывшииживыхмногихпорази.И
поднял герцог Пьер свое знамя над главным донжоном Ванна..."
Степа закрыл глаза. В ушах шумело.Онвновьоткрылглаза,бросил
взгляд на полетевший лист пергамента и вздохнул.
- Что, получается? - нетерпеливо поинтересовался Карно. - Получается,
Степан?
- "Поднялэтот...герцогсвоезнамянадглавным...какего...
донжоном Ванна..." - неуверенно повторил Степа.
- "...и созвал рыцарей храбрых и вассалов их, и двинулся надановв
третий день после Троицы..." - подхватил Карно, глядя вкнигу.-Теперь
понял?
- Это на французском, что ли? - жалобно спросил Косухин.Такоедаже
для него было несколько чересчур.
-Хуже,Степан.Этоиспорченнаясредневековаялатынь.Еедаже
специалисты читают с пятого на десятое. Это что! Я позавчера взял хеттский
текст. Его вообще никто никогда еще не переводил. И вот пожалуйста,узнал
о каком-то Табарне, который ходил войной на город Цальпу и захватилбыков
и три колесницы. Жаль, никто не поверит. Пока,покрайнеймере.Больше
покуда не читай - устанешь с непривычки.
Но Степа и не собирался знакомиться с рукописьюдальше.Впечатлений
хватало и так. То, что он умел теперь, было поразительно -носовершенно
бесполезно. Начтоему,командирурабоче-крестьянскойКраснойармии,
умение читать этот архивный хлам? Это дляШарля,нуидляВалюженича,
конечно, тоже...
- Голова не болит? - поинтересовался Карно, заметив его состояние.-
У меня сперва дико болела. Ничего, Степан, это тольконачало.Яуверен,
чтосмогуещебольше.Представь,берустароеписьмо-иначинаю
разговаривать с автором! Уверен, это получится.
- Свихнешься, - констатировал Степа, но Карно лишь рассмеялся.
- Может быть. Паду жертвой науки. Во всяком случае,этонужнеедля
человечества, чем сгинуть где-нибудь у вас в Таврии во время штыковой.
Степа был настолько под впечатлением от случившегося -чтодажене
нашел в себе сил кинуться на защиту стольнаглопопираемыхпролетарских
идеалов. Стало страшно он боялся Шарля и еще больше - себя.Странныйдар
он получил в заброшенном храме, когда пил из холодной серебряной чаши...
Валюженич появился часачерезтри.Онбросилнастолтетрадку,
хлебнул холодного кофе и удовлетворенно проговорил:
- Две кольчуги, ожерелье, ножны иобломкимеча.Все-нестарше
XII-го века. Ну, теперь порядок. Скучали?Шарль,тычто,за"Хронику"
взялся?
- Перелистал, - небрежно заметилКарно.-МысоСтепойкартинки
разглядывали. Ну что, можно ехать?
- Да. Якакбыненарокомспросил-тамсейчаспусто.Церковь
обследовали года два назад, но лишь сняли план и сфотографировали.Думаю,
мой визит не вызовет удивления.
- Если не засветимся, - согласился Карно, вставая. - Поехали, Степан.
Как говорится: "Вперед, сыны отчизны милой, мгновенье настанет..."
Косухин вяло, без всякого интересапоплелсявследзаоживленными,
решительными археологами. Предстоящая поездка емупочему-тоокончательно
разонравилась. Книга еще ничего, а вот если Карновздумаетпоговоритьс
какой-нибудь каменной статуей...
...Авто быстро проехало черезвесьгородипомчалопопустынной
дороге. Слева и справа виднелись небольшиеполя,накоторыхколосилась
невысокая, только начинавшая желтеть озимая пшеница. Затем полякончились
и потянулись пастбища, по которым бродилиупитанныебретонскиебуренки.
Земля была неровной, то и дело она горбилась небольшими холмами, там и сям
громоздились серые валуны. Все это было под статьбезрадостнойпогодеи
поневоле наводило на невеселые мысли.
Впрочем, Карно и Тэд не обращали на природунемалейшеговнимания.
Вначале Шарль долго язвил Валюженича, обвиняяеговнаучномэгоизмеи
нетоварищеском поведении. Вдобавок он ярко нарисовалкартинунеизбежного
путешествиябросившихегоприятелейнастаройкрестьянскойподводе,
которая всенепременно опрокинула бы ихвкювет.Валюженичотшучивался,
хотяивынужденбылпризнатьнеизбежныепреимуществаавтомобильного
транспорта. Затем оба приятеля пустились в рассуждения о святом Иринее,к
церкви которого они направлялись, и Карно принялся рассказывать о каком-то
Овернском Клирике, написавшем уникальное жизнеописание святого.
Степа всю дорогу молчал и лишь время отвремениоглядывалсяназад.
Дорога была пуста, и Косухин постепенно успокоился.Нобереженного,как
известно, Бог бережет, и Степа на всякий случай вынул револьвер и ещераз
проверил оружие.
Наконец,где-точерезчас,автомобильнырнулвлес,азатем
остановился.
- Здесь, - заметил Валюженич, разглядывая карту.