Она на мгновение задумалась.
- Возможно, мне потому так показалось, что, когда вы говорили, яочень
хорошо понимала вас.
- Понимали? - взволнованно переспросил он. Исноваонапристальнои
ласково посмотрела ему в глаза.
- Вы все так же убеждены?
- Бог мой! - беспомощно воскликнул он. У него не хватало слов.
- Значит, как бы это ни назвать, пока что оно не произошло, -уточнила
она.
Уже безоговорочно сдавшись, он покачал головой.
- Пока не произошло. Только поймите: я вовсе не должен что-тосделать,
совершить, чем-то отличиться, заслужить восхищение. Пусть я осел, нонедо
такой же степени. А жаль: мне, безусловно, было бы легче.
- Значит, должны что-то претерпеть, так я вас поняла?
- Скажем, должен ждать,встретитьлицомклицу,увидеть,каконо
вломится в мою жизнь и, кто знает, навеки уничтожит моесознаниеилидаже
меня самого, а возможно, только всеперевернет,подрубитподкореньмой
сегодняшниймирипредоставитмнерасхлебыватьпоследствия,любые
последствия.
Онанапряженнослушала,глазаееблестели,нонасмешкивних
по-прежнему не было.
- А чувство, которое вы описали сейчас, неможетбытьожиданиемили
даже обычной для многих боязнью любви?
Марчер задумался.
- Вы и тогда спрашивали меня об этом?
- Нет, тогда я еще не чувствовала себясвамитакнепринужденно.А
сейчас мне вдруг пришло это в голову.
- Не могло не прийти, - помолчав, сказал он. - Не могло не приходитьв
голову и мне. Вполне вероятно,чтотолькоэтоиприпасенодляменяв
будущем. Но, понимаете ли, какая штука, - продолжал он, - будьэтотак,я
уже знал бы.
- Потомучтоужелюбили?-Икогдаонмолчапогляделнанее,
продолжала: - Любили, и любовь оказалась вовсе не таким крутым поворотом, не
таким огромным событием?
- Да вот, я перед вами. Она меня не сокрушила.
- Значит, это была не любовь.
- Как вам сказать... Мне по крайней мере казалось, чтолюбовь.Ятак
считал, считаю и поныне. Это было приятно, чудесно, мучительно,-объяснил
он. - Но не сверхобычно. Не то событие, которое ждет меня.
- Вы хотите чего-то исключительно вашего, такого,чегонискемне
случается, никогда не случалось?
- Не в том дело, чего "хочу" я. Видит бог, я нехочуничего.Делов
недобром предчувствии - оно держит меня за горло, оно во мне.
Марчер произнес это с провидческой убежденностью, которая немоглане
произвести впечатления. Не возникни у Мэй Бартрем интереса прежде, он возник
бы сейчас.
- Может быть, это ощущение, что вам грозит какое-то насилие?
И опять было очевидно, что он рад возможности выговориться.
- Нет, мне не кажется, что это случится - когда случится -обязательно
как нечто насильственное. Скорее, как нечто естественное и,разумеется,не
оставляющее сомнений. Оно - так я мысленно называюэто-будетвыглядеть
совершенно естественно.
- Какая же в нем будет сверхобычность?
- Для меня никакой, - поправил себя Марчер.
- А для кого?
- Ну, хотя бы для вас. - Тут он, наконец, улыбнулся.
- Значит, я буду при этом?
- А вы уже при этом - с того дня, как узнали.
- Понимаю. - Она обдумывала его слова. - Я хотела сказать-будупри
катастрофе?
На несколько минут их легкий тон уступилместоглубокойсерьезности.
Они обменялись долгим взглядом, который как бы соединил их.
- Это зависит только от вас - захотите ли вы бытьвместесомнойна
страже.
- Вам страшно? - спросила она.
- Не оставляйте меня одного теперь, - проговорил он.
- Вам страшно? - повторила она.
- Вы считаете, что я просто спятил? - сказал он вместо ответа. - Эдакий
безобидный маньяк.
- Нет, - сказала Мэй Бартрем. - Я вас понимаю. Верю вам.
- То есть чувствуете, что у моей одержимости - ох, уж этаодержимость!
- может быть, есть реальные основания?
- Да, реальные основания.
- И вы согласны быть на страже вместе со мной?
Она поколебалась, потом в третий раз спросила:
- Вам страшно?
- Говорил я вам об этом... в Неаполе?
- Нет, тогда об этом речь не заходила.
- Потому что я и сам не знаю. А какбыхотелзнать!-сказалДжон
Марчер. - Так это или не так, скажете мне вы. Если согласитесьбытьвместе
со мной на страже, вы увидите сами.
- Что ж, согласна. - Ониужеподошликдверям,ноостановилисьу
порога, словно скрепляя печатью свой договор. - Я буду настражевместес
вами, - сказала Мэй Бартрем.
2
Она знала, знала, но не высмеяла, не предала его, имеждунимипочти
сразуустановилисьдовольнокороткиеотношения,которыеещебольше
упрочились, когда, через год без малого после разговора в Везеренде,уних
появилась возможность встречатьсячаще.Возможностьэтуимдаласмерть
двоюродной бабки Мэй Бартрем, той самой,подчьимкрыломона,лишившись
матери, нашла столь надежное прибежище; престарелаяледибылавсеголишь
овдовевшей матерью нового владельца, унаследовавшего поместье, ноблагодаря
редкостной сановитости и редкостно-крутому нраву сохранилаположениеглавы
этого знатного семейства. Низвести упомянутую леди с престола удалось только
смерти,которая,средипрочихперемен,изменилаобстоятельстваиМэй
Бартрем,чьяподневольностьираненая,ноприсмиревшаягордостьне
ускользнули от чуткой наблюдательностиМарчера.