Похоже, он только что принимал ванну. Ничего общего с Гансом Миллером у него не было.
– В чем дело? – раздраженно спросил он с заметным немецким акцентом.
Сэндерс на мгновение растерялся.
– Мне сказали, что в этом номере остановился майор Робертсон, но…
– Тому, кто вам это сказал, смело можете плюнуть в лицо, – веско заявил Фридрих Мольтке, ибо это был он. – В моем номере никаких майоров нет.
Он попытался захлопнуть дверь, но Сэндерс придержал ее ногой.
– Мне нужен майор Робертсон, – повысил он голос, решив играть роль до конца. – И немедленно.
– Проваливайте, или я вызову полицию, – яростно зашипел немец.
– Ну!
«Кто же этот Мольтке? – ломал голосу Сэндерс, медля с ответом. – А что, если он и есть тот самый пятый?»
– Грифон, – чуть слышно произнес он.
– Что? Какой еще грифон? Вы что, спятили? – Лицо Мольтке налилось кровью.
– Сказочное чудовище – гриф с головой собаки, – пояснил Сэндерс, пристально всматриваясь в горящие бешенством глаза немца.
– Я тебе сейчас покажу голову собаки! – по‑немецки заорал Мольтке.
«Не он», – решил Сэндерс и отпустил дверь. С потолка посыпалась штукатурка.
«В таком случае где же Миллер?» – недоумевал он, медленно возвращаясь к себе. Из номера Сэндерс снова позвонил портье, но на этот раз трубку никто не поднял.
На часах было десять.
– Без соплей, Риччи! – рявкнул Грифон. – Выкладывайте, что случилось, и побыстрей.
– А случилось то, – сузил глаза Риччи, – что на углу гостиницы я только что нос к носу столкнулся с фараоном.
Левьен пожал плечами.
– Ну и что? Да мало ли их здесь бродит!
– Тихо! – оборвал его Грифон. – Дальше!
– Да плевать я хотел на всех остальных, вместе взятых! – взорвался Риччи. – Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он следит за мной! За мной!
– Из Милана? – растерянно спросил Левьен.
– Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он следит за мной! За мной!
– Из Милана? – растерянно спросил Левьен.
– Он сделал вид, что не узнал меня, – продолжал Риччи, не в силах совладать с собой, – но я видел, как он смотрел на меня!
– Он вас знает? – быстро спросил Грифон, нахмурившись.
– Шапочное знакомство. Его жена вместе с моей работают в меховом ателье.
– Совпадение исключается?
– Абсолютно. Ладно бы в Лондоне, но в эдакой дыре – нет, это невозможно.
– Сядьте и успокойтесь, – властно потребовал Грифон. – Вы что, Риччи, наследили в этом вашем Милане?
Итальянец пожал плечами.
– До некоторого времени я считал, что замещение двойника прошло более или менее гладко, – сказал он, хмуря лоб. – Но буквально два дня назад Сэндерс…
– А, Сэндерс! – подался вперед Грифон. – Продолжайте, это интересно.
– Так вот, Сэндерс как‑то упомянул в разговоре о небольшом недоразумении, которое произошло у меня с дочерью.
– У вас ведь две дочери? – спросил Грифон, внимательно глядя Риччи в глаза.
– Да, близнецы, – продолжал тот. – Джоанна и Елена. Но здесь, в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только одну – Джоанну.
– Ее имя здесь?
– Ева.
– И Сэндерс знал об этом? – сощурился Грифон.
– Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его осведомленность произвела на меня впечатление.
– Вы говорили кому‑нибудь о недоразумении с дочерью? – спросил Грифон.
– Я еще не до конца спятил, – проворчал Риччи.
– И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! – Грифон криво усмехнулся. – Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко говоря, неувязочки с именами?
– Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной – и все это было при ней.
– Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной подробности вашего семейного быта, – подытожил Грифон, бросая окурок в окно. – Та‑ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка ведет прямиком… Чувствуете логику, Риччи?
Риччи упрямо замотал головой.
– Нет тут никакой логики, Грифон. Что из того, что я ошибся в имени дочери? Положим, я был пьян. Нет, не попрется фараон в такую даль только потому, что я спьяну сболтнул что‑то не то. Ваша версия не проходит, Грифон.
– Не надо спешить с выводами, приятель, – усмехнулся Грифон. – Ведь вы сами только что утверждали, что ваш миланский дружок пасет именно вас. Так?
– Да, утверждал. Ну и что? Возможно, я наследил в чем‑то другом. Не помню. Важно, что я раскрыт.
– Ладно, Риччи, этот разговор становится бессмысленным. Давайте не будем искать логику в действиях полиции. Ведь мы многого не знаем из того, что знают они. Перейдем сразу к результатам. Итак, Сэндерсу стало известно то, что, возможно, дошло до слуха миланского фараона. Надеюсь, теперь вы улавливаете логику, Риччи? Не забывайте, что в свое время Сэндерс тоже служил в полиции.
Ганс Миллер сидел как на иголках. Он чувствовал, как пылают его уши, и едва сдерживался, чтобы не вступить в разговор. Последние слова Грифона вывели его наконец из состояния равновесия.
– Послушайте, господа, Сэндерс здесь ни при чем, – заявил он горячо.
– Вам что‑нибудь известно, Миллер? – резко повернулся к таксисту Грифон и вперил в него пристальный взгляд.