Покончив с соболезнованиями, он тут же заявил, что моя помолвкас
Лили произошла против его воли, что он этого не потерпит и что если я буду
по-прежнему за ней волочиться, их старой дружбе с отцом придет конец.
Удары сыпались совсехсторон.Смертьлюбимойматери,тоскапо
возлюбленной, с которой меня разлучили, угрызения совестизато,чтоя
выпустил испанца буквально из рук, гнев отца и злобабрата-всеразом
обрушилось на меня. Воистину эти дня были так беспросветно горьки,чтов
том возрасте, когда стыд и горевоспринимаютсявсегоострее,ямечтал
только об одном - умереть и лечь в землю рядомсматерью.Единственное,
что меня поддержало тогда, это записка от Лили, переданная с ее доверенной
служанкой. В ней Лили уверяла меня в своей нежнойлюбвиизаклиналане
падать духом.
Наконец наступил день похорон, и мою мать, облаченнуювбелоснежные
одежды, опустили напредназначенноеейместовприделедитчингемской
церкви. Там же, рядом с нею, покоится ныне и мой отец, а чуть поодаль, под
бронзовыми изваяниями, - родители Лили и все их многочисленные дети.
Эти похороны были для меня мучительны. Не в силах сдержать свое горе,
отец разрыдался, а моя сестра Мэри без чувств упала мне на руки. Почти все
вцерквиплакали,потомучтохотямояматьибылапорождению
чужестранкой, ее все любили за обходительность и доброе сердце.
Но вот похороны подошли к концу. Благородная испанскаядамаижена
англичанина уснула последним сном в старой церкви, где она будет покоиться
еще долго после того, как люди позабудут не только ее трагическую историю,
но и самое ее имя. А это, как видно, случится скоро, потомучтоизвсех
Вингфилдов в наших краях остался в живыходиня.УсестрымоейМэри,
правда,естьнаследники,ккоторымперейдетвсемоесостояние,за
исключением некоторых пожертвований на бедных Банги иДитчингема,однако
они уже носят другое имя.
Когда все было кончено, я вернулсядомой.Отецсиделвгостиной,
погруженный в безысходную скорбь, а рядом с ним - мой братДжеффри.Отец
снова начал осыпать меня самыми горькими упреками зато,чтояупустил
убийцу, когда сам бог отдал его в мои руки.
- Вы забываете, отец, онжелюбезничалсдевушкой,-язвительно
заметил Джеффри. - А это для него, видно, было куда важнее,чемспасение
матери. Ну что же, зато он сразу убил двух зайцев: позволил убийце бежать,
хоть и знал, что наша матьбольшевсегобояласьпоявленияиспанца,и
заодно поссорил нас со сквайром Бозардом, нашим добрымсоседом,которому
почему-то весьма не понравилось подобное ухаживание.
- Да, ты прав, - отозвался отец.-Кровьматеринатвоихруках,
Томас!
Я слушал и чувствовал, что большеневсилахпереноситьподобную
несправедливость:
- Все это ложь! - воскликнул я. - И я это повторю даже родномуотцу,
Ложь! Этот человек убил мою мать до того,какяеговстретил.
- И я это повторю даже родномуотцу,
Ложь! Этот человек убил мою мать до того,какяеговстретил.Онуже
возвращался в Ярмут к своему кораблю и только случайносбилсясдороги.
Почему же вы говорите, что кровь матери на моих руках?Чтожедомоего
ухаживания за Лили Бозард, то это уже мое дело, братец, анетвое,хотя
тебе, конечно, хотелось бы, чтобы все было иначе! А вы, отец, почему вы не
сказали мне раньше, что боитесь этого испанца? Яслышалтолькокакие-то
намеки и не обратил на них внимания, потому что думал о другом.Атеперь
слушайте, что я вам скажу. Вы, отец, призвалинаменяпроклятиебожье,
чтобы оно тяготело надо мной до тех пор, покаяненайдуубийцуине
завершу того, что начал. Да будет так!Пустьпреследуетменяпроклятие
божье, пока я его не найду. Я еще молод, но зато силен и ловок,Спервой
же оказией я отправляюсь в Испанию и буду охотиться занимдотехпор,
пока его не прикончу или не узнаю, что он уже мертв. Если вы дадите денег,
чтобы помочь мне в поисках, - хорошо; если нет - обойдусь ибезних.Но
перед богом и перед духом моей матери я клянусь, чтонеуспокоюсьине
остановлюсь до тех пор, пока не заколю злодея той же самой шпагой, которой
была убита она, пока не отомщу за ее кровь убийце или не уверюсь,чтоон
умер, и если я когда-либо почему-либо нарушу свою клятву, пусть погибнуя
еще более страшнойсмертью,чемпогибламать,пустьдушамоябудет
отвергнута в небесах, а имя мое навсегда опозорено на земле!
Так в ярости и отчаянии я далклятву,воздеврукикнебу,чтобы
призвать его в свидетели истинности моих слов.
Отец смотрел на меня с одобрением.
- Если тырешился,сынмойТомас,вденьгахутебянебудет
недостатка, - сказал он. - Я бы сделал этосам,ибокровьможносмыть
только кровью, но силы мои уже не те. А потом меня слишком хорошо знаютв
Испании, и Святое Судилище меня сразу найдет. Отправляйся же, и да будет с
тобой мое благословение! Тыдолженэтосделать,потомучтонашвраг
ускользнул от нас по твоей оплошности.
- Да, да, он должен ехать, - поддакнул мой брат Джеффри.
- Ты это говоришь толькопотому,чторадотменяизбавиться,-
ответил я ему со злостью. - А избавиться от меня тебехочетсядлятого,
чтобы занять мое место подле однойдевушки,которуюмыобазнаем.Ты
хочешь воспользоваться моим отсутствием. Что ж,попытайся,еслисовесть
тебе позволяет! Но помни - козни за моей спиной не доведут тебя до добра!
- Девушкадостанетсятому,ктосумеетеезавоевать,-ответил
Джеффри.
- Сердце девушки уже завоевано, братец. Ты можешь купить у еепапаши
только тело, но никогда не получишь души, а телобездуши-незавидная
добыча!
- Довольно! - вступился отец. - Не время сейчас болтать о любвиио
девушках. Слушайте меня! Я расскажу вамовашейматерииобиспанце,
который ее убил.