Однако пока мы живы, надо жить. Давай жепомолимся,чтобы
нам жить друг для друга. Я отправляюсь не только на поиски врага, но ина
поиски богатства, и я его завоюю ради тебя, чтобы мы могли пожениться.
Лили горько покачала головой.
- Это было слишком большим счастьем, Томас.Людиредкоженятсяпо
настоящей любви, а если это случается, то лишьдлятого,чтобытутже
потерять друг друга. Будем же благодарны за то, чтоузнали,какойможет
быть любовь на земле. И если не встретимся - будемлюбитьдругдругав
ином мире, где никто нам не скажет "нет".
Мы долго еще говорили, шепча несвязные слова любви, тоски инадежды,
как это сделали бы любой юноша и девушкананашемместе.НаконецЛили
оглянулась с печальной и нежной улыбкой и сказала:
- Пора, милый. Вон в дверях стоит мой отец и зовет меня. Все кончено.
- Тогда будь что будет! - лихорадочно прошептал яиувлекЛилиза
ствол старого бука. Здесь я схватид ее в объятия и принялся целовать еще и
еще, и она, не стыдясь, отвечала на мои поцелуи.
Плохо помню, что было потом. Помню только, что когда мы ужеуезжали,
я снова увидел любимое лицо, печальное и задумчивое. Лили смотрела, какя
уходил изеежизни.Потомвтечениедвадцатилетэтопечальноеи
прекрасное лицо вставало передо мной, как встает оно передмоимиглазами
сейчас, наперекор всему, и жизни, и смерти.Другиеженщинытожелюбили
меня, и я знавал расставания пострашнее, но воспоминание об этой девушке и
ее прощальный взгляд оказались сильнее всего.Вглядываясьвпрошлое,я
всегда видел ее лицо и знал, что оно никогда непотускнеет.Развеможет
какое-нибудь горе сравниться с горечью этой разлуки?
Над первой любовью обычно смеются, но если это настоящая любовь, если
этонепростовспышкапробуждающейсястрасти,такаяперваялюбовь
становится также последней любовью, вечной любовью, самымсчастливымили
самым горьким уделом, какой толькоможетвыпастьнадолюмужчинеили
женщине. Это говорю вам я, старик, немало повидавший на своем зеку. Иэто
- святая истина.
Я позабыл рассказать еще ободном.Когдамысотчаяниемвдуше
целовались и обнимались за стволомстарогобука,Лилисняласпальца
кольцо и сунула его мне в руку со словами: "Каждое утро, когда проснешься,
смотри на него и вспоминай обо мне!" Это былокольцоеематери.Онои
сейчас поблескивает при свете зимнего солнцанамоейморщинистойруке,
которая выводит эти строки. Долгие годы, заполненныесамыминевероятными
событиями, всегда и всюду, в бою и в любви, при зареве лагерных костров, в
отблесках жертвенного огня или подмерцающимиодинокимизвездамисреди
безлюдной дикой пустыни это кольцо сияло на моем пальце, напоминая отой,
которая мне его дала. И с этим кольцом я сойдувмогилу.Навнутренней
сторонегладкогозолотогокольцавыгравировандевиз,сейчасуже
полустертое двустишие:
Пускай мы врозь,
Зато душою вместе.
Воистину подходящие для нас слова! Они не утратили своего значенияи
поныне.
В тот же день мы с отцом отправились верхом в Ярмут. Мой брат Джеффри
не поехал с нами, но простились мы дружески, и яэтомурад,потомучто
больше я его уже не увидел. О Лили Бозард и о наших чувствах к ней не было
сказано ни слова, хотя я прекрасно звал, что едва я скроюсь заповоротом,
он тут же постарается занять мое место в ее сердце.Онивсамомделе
сделал такую попытку, но за это я его прощаю. По правде говоря, его нельзя
слишком порицать, потому что разве найдется хотьоднимужчине,который,
увидев Лили, не захотел бы на ней жениться? Вряд ли. Араньшемывсегда
были добрыми друзьями, и лишь позднее, когда оба возмужалиимеждунами
встала любовь к Лили, мыначалипостепенноотдалятьсядруготдруга.
История довольно обычная. К тому же Джеффри ничего не добился исердиться
мне на него попросту не за что. Кудалучшевспоминатьонашейдетской
дружбе, предав остальное забвению. Бог с ним!
Моя сестренка Мэри, которая стала самойкрасивойдевушкойвовсей
округе после Лили Бозард, горько плакала, разлучаясьсомной.Онабыла
всего на год моложе меня, и мы нежно любили друг друга. Я утешил Мэри, как
сумел, и, рассказав обо всем, что произошло между мною и Лили, попросил ее
стать нашим союзником. Мэри обещала сделать все возможное, и хотяонане
сказала, что у нее на уме, однако я понял: сестренка надеется нампомочь.
Как я уже говорил, у Лили был брат,весьмамногообещающийюноша,вто
время он находился в колледже. Сестра и он питали другкдругуглубокую
привязанность, которая, возможно, могла бы в дальнейшем вылитьсявнечто
более прочное.
Итак, мы поцеловались в последний раз и со слезами простились. Отец и
я сели на коней и двинулись в путь. Но когда,миновавПирнхоу-стрит,мы
поднялись на невысокий холм за вайнгфордскимимельницами,расположенными
левее Банги, я придержалсвоегоконя,оглянулсяназад,наживописную
долину Уэйвни, и сердце мое сжалось от боли. Если бы я знал все,чтомне
предстоит пережить, преждечемясноваувижуродныеместа,онобы,
наверное, разорвалось. Но господь бог,ниспосылающийлюдямпомудрости
своей тягчайшие испытания, спасает их неведением. Ибо если бы мыобладали
даром предвидеть будущее, я думаю, лишь немногиеизнассогласилисьбы
жить по доброй воле. Поэтому я только бросил последнийдолгийвзглядна
темнеющие вдали кроны дубов, за которымискрывалсядомЛили,итронул
коня.
На следующий день я уже былнаборту"Авантюристки".Передсамым
отплытием сердце отца дрогнуло: он вспомнил, что я был любимцемматеряи
испугался, что больше меня не увидит. Отец настолько встревожился,чтов
самый последний момент изменил свое решение и хотел меняудержать.Ноя
уже не мог остановиться, я выстрадал всю горечьрасставанияинежелал
возвращаться на посмешище соседям.
- Слишком поздно? -сказаляотцу.