-Мне
нужна ваша помощь.
- А, обычный случай, - ответил он. - Врач неможетисцелитьсясам.
Говори, племянник, я слушаю.
Тогда я присел к нему на кровать и поведал обовсембезутайки.Я
рассказал ему историю знакомства матери и отца, рассказал о своем детстве,
о том, как де Гарсиа убил мою мать, и о том, как я поклялся ему отомстить.
Напоследок я описал все, чтослучилосьпрошлойночью,когдамойвраг
ускользнулотменя.Покаяговорил,Фонсека,закутанныйвбогатый
мавританский халат, сидел в кровати, поджав ноги, опираясь подбородкомна
колени, и пристально разглядывал мое лицо своими проницательнымиглазами.
Но пока я не замолчал, он не произнеснислова,несделалниединого
жеста.
- Ну и дурень же ты, племянничек! - заговорил оннаконец.-Причем
редкостныйдурень!Обычноюнцыгрешатизлишнейпоспешностью,аты
поплатился из-за чрезмерной осторожности. Из-за этой сверхосторожноститы
упустил удобный скучай во времяпоединкапрошлойночью,из-занееты
ничего не рассказал мне раньше я упустил еще лучшуювозможность.Неужели
ты не знаешь, что я не раз помогал в подобных делах совершенно чужим людям
и никогда не выдавал их секретов? Почему же ты не посоветовался со мной?
- Не знаю,-пробормоталя.-Мнехотелосьсначалапопытаться
самому...
- Гордыня до добра не доводит! А теперь слушай мена, племянник.Если
бы я узнал эту историю месяц назад, де Гарсиа был бы сейчас уже мертв.Он
умер бы самой жалкой смертью, и не от твоей руки,аотрукизакона.Я
знаком сэтимчеловекомсодняегорожденияизнаюонемвполне
достаточно, чтобыдваждыегоповесить.Дляэтогомнестоилотолько
заговорить. Больше того. Я знал твою мать,моймальчик,итеперь-тоя
понимаю, почему твое лицо сразу показалось мне знакомым: ты нанееочень
похож. Ведь это я подкупилстражниковинквизиции,чтобыонивыпустили
твоего отца, хотя его самого я так и не видел. И побег к Англию подготовил
тоже я. Что касается де Гарсиа, то я раз пять держал его в своих руках,и
каждый раз он носил другое имя. Однажды он сам явился комневкачестве
клиента, но я не захотел пачкать руки и не взялся за ту мерзость,которую
он мне предлагал сделать. Де Гарсиа самый грязный извсехизвестныхмне
негодяев Севильи, а этим уже сказано многое. Но в тожевремяонсамый
умный и самый мстительный. Он погряз в пороках, и насовестиунегоне
одна загубленная душа. Но все его злодеяния не принесли ему ничего: до сих
пор он остается безвестным проходимцем и живет вымогательством или за счет
какой-нибудь женщины, которую грабит на досуге. Подай мне мои книги вон из
того сундука, и я тебе расскажу, кто такой твой де Гарсиа.
Я повиновался и передал емунесколькотяжелыхпергаментныхтомов,
каждый из которых был завернут в тонкуюкожу.Страницытомовпокрывали
шифрованные записи.
- Это мои заметки, - проговорил Фонсека.
- Это мои заметки, - проговорил Фонсека.-Прочестьихнесможет
никто, кроме меня. Посмотрим оглавление,Так,вотоноДаймнетеперь
третий том. Найди двести первую страницу.
Я положил открытую в нужном месте книгу перед ним накровать,ион
начал читать непонятные знаки с такой легкостью, словно этобылиобычные
буквы.
- Де Гарсиа, Хуан. Рост, внешность, семья, ложные имена и такдалее.
Вот его история, слушай!
Далее следовали целыедвестраницы,густоисписанныетайнописью.
Расшифровывая ее на ходу, Фонсека начал читать.
Запись была немногословной,нояничегоподобногоейнеслышал
никогда,нидо,нипосле.Здесьбылособрановсе,всепорокии
преступления,какиетолькоможетсовершитьчеловеквпогонеза
наслаждениями и золотом и ради удовлетворения своих страстей и мстительной
ненависти.
В этом черном списке было два убийства: удар ножом в спинусопернику
и отравление любовницы. Но, кроме того, здесь перечислялись и другие вещи,
слишком постыдные, чтобы о них писать.
- Конечно, мои заметки далеко не полны,-спокойнопроговорилдон
Андрес, - он натворил гораздо больше. Но то, что здесьзаписано,язнаю
наверное, и одно изэтихубийствможнодоказать,когдаегосхватят.
Постой, дай-ка мне чернила! Я должен дополнить эту запись.
И он приписал снизу:
"В мае 1517 года вышеупомянутый де Гарсиа отплылвАнглиюякобыс
торговыми целями и там, в дитчингемскомприходеграфстваНорфолк,убил
Луису Вингфилд, в девичестве Луису де Гарсиа, свою кузину, скоторойбыл
ранее обручен. Приблизительно в сентябре месяце тогожегодаспомощью
ложной свадьбы он соблазнил, а затем бросилдоннуИзабеллуивзнатного
рода Сигуенса, бывшую монахиню из монастыря нашего города".
- Не может быть! - воскликнул я. - Неужели де Гарсиа бросил тусамую
девушку, что позавчера приходила к вам ночью за советом?
- Ту самую, племянник. Ты сам слышал, каконаумолялаегопрошлой
ночью. Если бы я знал позавчера то, что знаю сегодня,этотмерзавецуже
был бы надежно упрятан в темницу. Но, может быть, еще не поздно. Хоть яи
болен, я поднимусь и сделаючтомогу.Предоставьэтомне,племянник.
Ступай, позаботься о себе, а это оставь мне.Есличто-нибудьещеможно
сделать, я это сделаю. Стой, скажи посыльному, чтобы был наготове, Сегодня
вечером я узнаю все, что можно будет узнать.
Ночью Фонсека послал за мной. - Я навел справки, -сказалон.-Я
даже поднял на ноги судебных ищеек - впервыезамноголет.Сейчасони
охотятся за де Гарсиа, как собаки-людоеды за беглым каторжником. Но пока о
нем ничего не слышно. Он исчез бесследно. Этой ночью я отправилписьмов
Кадис, потому что он, по-видимому, спустился вниз по реке.Нокое-чтоя
все-таки разузнал.