Новотпришланочь;
воздух стал чуть заметно свежее инемногооблегчилнашистрадания.Мы
молились одожде,ноегонебыло,икогдасолнцесновавзошлов
безоблачном небе, мы поняли, что видим его в последнийраз,еслитолько
нас не спасет какое-нибудь чудо. Жара стояла невыносимая.
Через час после восхода умер еще один ребенок. Когда мы опускалиего
тело за борт, я случайно поднял глаза и вдруг заметил вдалекесудно.Оно
шло в нашу сторону и, судя по его курсу, должно было проплыть милях в двух
от нас. Возблагодарив богазаэтотчудесныйзнак,мысосвященником
взялись за весла и начали потихоньку выгребать наперерез кораблю. Ветерк
тому времени настолько ослаб, что наш жалкий парусуженемогсдвинуть
лодку с места.
Так мы гребли около часа. К тому времени ветрасовсемнестало,и
корабль с обвисшими парусами замер неподвижно милях в трех от нас.Мысо
священником продолжали работать веслами из последнихсил.Мнеказалось,
что я умру в этой лодке под обжигающими лучами солнца. Ниоднодуновение
не облегчало немилосердную жару, и губынашиуженачалитрескатьсяот
жажды. Но мы продолжали бороться, пока тень от парусов не упала на лодку и
мы не увидели матросов, разглядывавших нас с палубы корабля.Вследующее
мгновениемыподошликборту,сверхуупалаверевочнаялестницаи
послышалась испанская речь.
Я не помню, как мы поднялись на палубу. Помню только, что ясвалился
в тени под навесом из парусины и принялся пить и питьводу,которуюмне
подавали кружку за кружкой. Наконец мне удалось утолить жажду,нотутя
почувствовал такую тошноту и головокружение, что уже не мог проглотитьни
кусочка пищи,хотямнееесунулипрямовруки.Вэтотмоментя,
по-видимому, потерял сознание, потому чтокогдаяочнулся,солнцеуже
стояло прямо над головой.
Я думал,чтовсеещесплю.Почему-томнеслышалсязнакомыйи
ненавистный голос, но в действительностиябылподнавесомодин:вся
команда корабля столпилась на носу вокруг лежащего на палубе человека.
Рядом со мной стояли большое блюдо с едой ифляга,полнаякрепкого
вина. Почувствовав прилив сил, я с жадностью принялся есть я пить, пока не
насытился.
Тем временем матросы на носу корабля подняли лежавшего там человека и
выбросили его за борт. Я успел заметить, чтокожаунегобылачерная.
Затем трое мужчин - по одежде я принял их заофицеров-направилисько
мне, и я поднялся на ноги, чтобы их приветствовать.
- Сеньор, - проговорил мягким и вежливым тоном самый высокийофицер,
- разрешите поздравить вас с чудесным...
Но тут он внезапно умолк.
Неужели я все еще бредил? Голос былмучительнознакомый!Яподнял
глаза, взглянул в лицо мужчины и увидел перед собой Хуана де Гарсиа!
Но он в свою очередь тоже узнал меня.
- Карамба! - воскликнул де Гарсиа. - Какая встреча! Приветствуювас,
сеньор Томас Вингфилд. Смотрите, друзья, кого мывыудилиизморя!Этот
молодой человек не испанец, он английский шпион! Последний размысним
встретились на улице в Севилье, где он пытался убить меня,потомучтоя
хотел выдать его властям. А теперь он очутился здесь. Только вот скакими
целями? Об этом следует спросить у него.
- Это ложь, - возразил я. - Я не шпион, и в эти моря меня привело мое
личное дело. Я хотел найти вас.
- Ну что же, это вам удалось, вполне удалось. Тольконеслишкомли
велика удача, сеньор? А теперь отвечайте, правда ли, что васзовутТомас
Вингфилд и что вы англичанин?
- Это правда, но я...
- Минутку! Почему же тогда ваш дружок священник сказалмне,чтона
"Las Сinque Llagas" вы плыли под именем д'Айла?
- У меня были на то причины, Хуан де Гарсиа.
- Вы ошиблись, сеньор. Меня зовут Сарседа, и мои товарищимогутэто
подтвердить. Когда-то я знавал одного дворянина по имени де Гарсиа, ноон
давно умер.
- Ты лжешь - воскликнул я, но в этот миг один из приятелей деГарсиа
ударил меня прямо в лицо.
- Потише, любезный, - остановил его де Гарсиа. - Непачкайрукиоб
эту крысу. А если уж хочешь бить,товозьмилучшепалку.Выслышали,
друзья, он признался, что плыл под чужим именем и чтонасамомделеон
англичанин, один ив врагов нашей родины. Могу добавить, что яличнознаю
его, как шпиона, который уже покушался на убийство, - в этом даюваммое
честное слово. А теперь, сеньоры,посколькумыпредставляемздесьего
величество короля и облечены всей полнотой власти,намнадлежитвынести
ему приговор. Но чтобы никто неподумал,чтоямогупогрешитьпротив
закона из-за того, что этаанглийскаясобакаобозваламенялжецом,я
предоставляю судить его вам.
Я снова попытался заговорить, но испанец, тот самый, что меня ударил,
подлец с жестоким лицом бандита, выхватил шпагу и поклялся, что если я еще
раз открою рот,онпроткнетменянасквозь.Послеэтогояпредпочел
молчать.
- Этот англичанин неплохо будет выглядеть на рее!-проговорилвсе
тот же испанец.
ДеГарсиасбезразличнымвидоммурлыкалкакой-томотивчик.Он
посмотрел вверх на мачту, потом намоюшею,улыбнулся,иеговзгляд,
полный ненависти, обжег меня, словно огнем.
- У меня есть предложение получше, - вступился третий офицер. -Если
мы его повесим, могут пойти разговоры. Но дажевлучшемслучаемывсе
равно лишимся хорошего барыша.Апареньсложеннеплохоипротянетв
рудниках не один год. Предлагаю продать его вместе с остальнымгрузом.А
если вы против, я куплю его сам; мне такие в моем поместье пригодятся!
При этих словах лицодеГарсиаслегкапобледнело.Ему,конечно,
хотелось отделаться от меня раз и навсегда, ноизосторожностионсчел
более разумным не возражать.