Д'Артаньян решил, что пора заговорить и ему.
- Эй, слушайте, - сказал он со своим гасконским акцентом, - чего вы
хотите? Что вам надо?
- Узнаешь сейчас! - заревели всадники хором.
- Стойте! Стойте! - закричал тот, которого назвали монсеньером. - Стойте,
говорят вам, это не его голос!
- То-то! - сказал д'Артаньян. - Что тут, в Нуази, все перебесились, что
ли? Но берегитесь, предупреждаю вас; первому, кто приблизится на длину
моей шпаги, - а она у меня длинная, - я распорю брюхо.
Предводитель подъехал к нему.
- Что вы тут делаете? - спросил он надменным голосом, привыкшим
повелевать.
- А вы? - спросил д'Артаньян.
- Повежливее, не то вас проучат как следует! Если я вам себя и не называю,
то все же требую, чтобы вы были почтительны к моему сану.
- Вы боитесь назвать себя, потому что командуете разбойничьей шайкой, -
сказал д'Артаньян, - но мне, мирно путешествующему со своим лакеем, нет
никаких причин скрывать свое имя.
- Ладно, ладно! Кто вы?
- Я назову вам себя, чтобы вы знали, где найти меня, сударь, принц или
монсеньер, как вас там зовут, - ответил гасконец, не желавший, чтоб
думали, будто он испугался угрозы. - Знаете вы д'Артаньяна?
- Лейтенанта королевских мушкетеров? - спросил голос.
- Этого самого!
- Конечно, знаю.
- Ну так вы, верно, слышали, что у него крепкая рука и острая шпага?
- Вы господин д'Артаньян?
- Я!
- Значит вы приехали сюда защищать его?
- Его... Кого его?..
- Того, кого мы ищем.
- Я думал попасть в Нуази, а попал, кажется, в царство загадок, - сказал
д'Артаньян.
- Отвечайте же, - сказал тот же надменный голос, - вы его ожидали здесь
под окнами? Вы приехали в Нуази, чтобы защищать его?
- Я никого не жду, - сказал д'Артаньян, начиная терять терпение, - и
никого не собираюсь защищать, кроме самого себя; но уж себя-то,
предупреждаю вас, буду защищать не шутя.
- Хорошо, - сказал голос, - ступайте отсюда, очистите нам место.
- Уйти отсюда? - сказал д'Артаньян, планы которого нарушались этим
приказанием. - Не так-то это легко, я изнемогаю от усталости, и моя лошадь
тоже; разве что вы предложите мне ужин и ночлег поблизости.
- Мошенник!
- Эй, сударь, осторожнее в выражениях, прошу вас, потому что если вы
скажете еще словечко в этом роде, то, будь вы маркиз, герцог, принц или
король, я вам вколочу ваши слова обратно в глотку, слышите!
- Ну, ну, - сказал предводитель, - невозможно ошибиться, сразу слышно, что
говорит гасконец и, значит, не тот, кого мы ищем.
На этот раз не удалось!
Едем! Мы с вами еще встретимся, господин д'Артаньян, - заключил
предводитель, возвышая голос.
- Да, но уже не при таких удобных для вас обстоятельствах, - сказал
насмешливо гасконец. - Быть может, это будет среди белого дня и вы будете
один.
- Ладно, ладно! - сказал голос. - В дорогу, господа!
И отряд всадников, ворча и ругаясь, исчез в темноте, повернув в сторону
Парижа.
Д'Артаньян и Планше стояли еще некоторое время настороже; но так как шум
все удалялся, они вложили шпаги в ножны.
- Видишь, дурень, - спокойно обратился д'Артаньян к Планше, - они вовсе не
до нас добирались.
- А до кого же тогда? - спросил Планше.
- Ей-ей, не знаю! Да и какое мне дело? У меня другая забота: попасть в
монастырь к иезуитам. Ну, на коней, и постучимся к ним! Будь что будет, не
съедят же они нас, черт побери!
И д'Артаньян вскочил в седло.
Планше только что сделал то же самое, как вдруг на круп его лошади
свалилась неожиданная тяжесть, от которой лошадь даже присела на задние
ноги.
- Эй, сударь, - закричал Планше, - сзади меня человек сидит.
Д'Артаньян обернулся и в самом деле увидал на лошади Планше две
человеческие фигуры.
- Нас сам черт преследует! - воскликнул он, обнажая шпагу и собираясь
напасть на новоприбывшего.
- Нет, милый д'Артаньян, - ответил тот, - это не черт, это я, Арамис.
Скачи галопом, Планше, и в конце деревни сверни влево.
Планше с Арамисом за спиной поскакал вперед, и д'Артаньян последовал за
ними, начиная думать, что все это фантастический и бессвязный сон.
X
АББАТ Д'ЭРБЛЕ
В конце деревни Планше свернул налево, как ему приказал Арамис, и
остановился под освещенным окном. Арамис соскочил на землю и трижды
хлопнул в ладоши. Тотчас же окно растворилось, и оттуда спустилась
веревочная лестница.
- Дорогой друг, - сказал Арамис, - если вам угодно подняться, я буду
счастлив принять вас.
- Вот как! - сказал д'Артаньян. - Всегда у вас так входят в дом?
- После девяти вечера поневоле приходится, черт возьми! Монастырский устав
очень строг!
- Простите, мой друг, мне послышалось, вы сказали "черт возьми"?
- Право? - засмеялся Арамис. - Это возможно; вы не можете себе
представить, дорогой мой, сколько дурных привычек приобретаешь в этих
проклятых монастырях и какие скверные манеры у всех этих отцов, с которыми
я принужден жить.