Недавно на меня наложили епитимью:прочитать
тридцать "Отче наш" итридцать "Богородиц".Я решил ее утроить и остался в
церквиСен-Жерве,гдеболеедвухчасовперебиралчетки.Ичтоже?
Возвращаюсь сюда и узнаю,что вы посылали меня отнести записку и что я даже
принес нанее ответ.Анадругой день Жасента бранит меня зато,что я
накануне слишком вольно вел себя с нею. И так повторялось трижды, монсеньер!
Как же вы хотите, чтобы я на себя полагался? Наверняка иной раз в моей шкуре
сидит кто-то другой вместо метра Мартена...
- Хорошо,за все буду отвечать я,- нетерпеливо сказал Габриэль. - До
сих пор тыумело иточно исполнял мои распоряжения,апоэтому исегодня
окажешься молодцом.Изнай,чтоответ этот принесет мнесчастье илиже
ввергнет в отчаяние.
- О монсеньер, если бы только не эти дьявольские козни!..
- Ты опять за свое!-перебил его Габриэль.- Мне надо уходить, а ты
тоже отправляйся через час.И вот еще что:ты знаешь, что со дня на день я
жду из Нормандии кормилицу Алоизу. Если она приедет в мое отсутствие, отведи
ей комнату, смежную со мной, и прими ее как хозяйку дома. Запомнишь?
- Запомню, монсеньер.
- Итак, Мартен: быстрота, тайна, а главное - присутствие духа.
Мартен ответил глубоким вздохом, и Габриэль вышел из дома.
Через два часа,рассеянный иозабоченный,онвернулся обратно,но,
увидев Мартена,тут же рванулся к нему, выхватил у него из рук долгожданное
письмо, жестом отпустил его и принялся читать:
"Возблагодарим бога,Габриэль, король уступил, мы будем счастливы. Вы,
вероятно,слыхали уже о прибытии из Англии герольда,объявившего нам воину
отименикоролевы Марии,атакже окрупном наступлении,готовящемся во
Фландрии.Этидвасобытия,грозные,можетбыть,дляФранции,
благоприятствуютнашейлюбви,Габриэль,потомучтоусиливаютвлияние
молодого герцога де Гиза и ослабляют влияние старого Монморанси.Король еще
колебался,но ямолила его.Ясказала,что вы вернулись ко мне,что вы
человек знатный и доблестный...я вас назвала,- будь что будет!.. Король,
прямо ничего не обещав,ответил,что подумает; что так как государственные
интересы здесь ужнестоль обязательны,то жестоко было бы сего стороны
губить мое счастье;что онсможет дать Франциску де Монморанси возмещение,
которым тот вполне удовлетворится.Он не обещал ничего,но сделает все. О,
вы полюбите его,Габриэль,как яего люблю,моего доброго отца,который
претворит вдействительность нашу шестилетнюю мечту!Мнестолько надо вам
сказать,а на бумаге слова так холодны!Слушайте, друг мой, приходите сюда
сегодня в шесть вечера,во время заседания Совета.Жасента проводит вас ко
мне,ивнашемраспоряжении будетцелыйчасдлябеседы олучезарном
грядущем,открывающемся перед нами.Ктому же япредвижу,что вы будете
участвовать во фландрской кампании.
Ктому же япредвижу,что вы будете
участвовать во фландрской кампании.Вам придется,увы,провести ее, чтобы
исполнить свой воинский долг изаслужить меня,любящую вастакнежно.О
боже,я ведь вас очень люблю.К чему теперь это скрывать от вас? Приходите
же, чтобы я увидела, так ли вы счастливы, как ваша Диана".
- Да,да,счастлив,оченьсчастлив!-громко воскликнул Габриэль,
прочитав письмо. - И чего же теперь недостает моему сердцу?
- Уж конечно,не присутствия вашей старой кормилицы,- раздался голос
Алоизы, до этого мгновения безмолвно сидевшей в темном углу комнаты.
- Алоиза!-закричал Габриэль, бросаясь к ней в объятия. - Алоиза, ты
неправа,тебямнеочень недостает!Кактвоездоровье?Тысовсем не
изменилась.Поцелуй меня еще раз.Ятоже неизменился,покрайней мере
сердцем. Меня очень тревожило, что ты так долго медлила. Что тебя задержало?
- Проливные дожди размыли дороги,ваша светлость,иесли быне ваше
взволнованное письмо, то мне бы и век не собраться к вам.
- О,ты хорошо сделала, что поспешила, Алоиза, отлично сделала, оттого
что счастье водиночестве -не полное счастье!Видишь письмо,только что
полученное мною? Оно от Дианы. И она мне пишет... Знаешь, что она пишет мне?
Что препятствия, мешавшие нашей любви, можно будет устранить; что король уже
не требует от Дианы согласия на брак сФранциском де Монморанси;наконец -
что она любит меня.Она меня любит!И ты здесь,я могу поделиться с тобой
своею радостью,Алоиза!Скажи теперь,не достиг ли я в самом деле вершины
блаженства?
- А если все-таки,монсеньер, - спросила Алоиза, все такая же грустная
исдержанная,-если все-таки вампришлось быотказаться отгоспожи де
Кастро?
- Этоневозможно,Алоиза!Говорю жетебе:все затруднения исчезают
точно сами собой.
- Преодолетьможнозатруднения,исходящиеотлюдей,-возразила
кормилица,-но не те, что исходят от бога, монсеньер. Вы не сомневаетесь,
конечно, что я вас люблю и не пощадила бы своей жизни, чтобы оградить вас от
малейших забот. Ну так вот, если бы я сказала вам: не дознавайтесь, почему я
обэтом прошу,монсеньер,нооткажитесь отбрака сгоспожой де Кастро,
перестаньте встречаться с нею, во что бы то ни стало подавите в своем сердце
любовь,ибо вас разделяет страшная тайна, открыть которую не просите меня в
ваших же интересах,-если бы ястакой мольбою валялась увас в ногах,
монсеньер, то что бы вы ответили мне?
- Если бы ты, Алоиза, не приводя доводов, потребовала от меня покончить
с собою,я бы послушался тебя. Но любовь не подчинена моей воле, кормилица,
ведь она тоже исходит от бога.
- Господи,даонкощунствует!-воскликнула кормилица,молитвенно
сложив руки.-Ноты-товидишь:он не ведает,что творит!Прости его,
грешного!
- Алоиза,ты приводишь меня всмятение!Не держи меня всмертельной
тревоге! Ты должна мне все рассказать.