.. О боже мой, боже, я все вспомнил!
- Вы чем-то подавлены,да? - спросила Мария. - Обопритесь на мою руку,
я сильная! Я позову людей, и они вас проводят до дома.
- Благодарствуйте,вашевеличество,-сказалГабриэль,призвав на
помощь все свое мужество.-Ячувствую себя настолько крепким,что смогу
один дойти домой.Видите,яшагаю достаточно твердо.Это не умаляет моей
признательности,иядогроба незабуду вашей трогательной доброты.Вы
явились мне ангелом-утешителем, когда решалась моя судьба.
- Обоже!То,что я сделала,так естественно!Я помогла бы каждому
страждущему,как жемне было непомочь вам,преданному другу моего дяди,
герцога де Гиза? Не благодарите меня за такую безделицу.
- Эта безделица,ваше величество, спасла меня в минуту отчаяния. Вы не
позволяете вас благодарить, но я буду помнить это всю жизнь. Прощайте.
- Прощайте, господин д'Эксмес. Полечитесь, постарайтесь утешиться.
Она протянула ему руку, и Габриэль почтительно поцеловал ее.
Затем она пошла в одну сторону, он - в другую.
Очутившись заворотами Лувра,онпошел поГревской площади ичерез
полчаса добрался до улицы Садов святого Павла.
Алоиза в тревоге поджидала его.
- Ну что? - спросила она.
Габриэль преодолел приступ слабости,откоторого унегопотемнело в
глазах, и прохрипел:
- Я ничего не знаю,Алоиза. Все хранят молчание... И женщины эти и мое
сердце... О боже мой! Боже мой!
- Мужайтесь, монсеньер!
- Мужество у меня есть,слава богу.Я умру,-проговорил Габриэль и
опять упал навзничь на паркет, потеряв сознание.
XVII
ГОРОСКОП [Гороскоп -таблицарасположения звездипланетвмомент
рождения человека, которую составляли астрологи для предсказания его судьбы;
так же называют и самое предсказание]
- Больной выживет, госпожа Алоиза. Опасность была велика, выздоровление
будет протекать медленно.Все эти кровопускания ослабили молодого человека,
но он выживет, не сомневайтесь в этом...
Врач,говоривший это,былрослый мужчина свыпуклым лбом иглубоко
сидящими проницательными глазами.Люди звали его метр Нотрдам.Свои ученые
сочинения онподписывал "Нострадамус".Навид ему было лет пятьдесят,не
больше.
- О боже!Но поглядите же на него,мессир!-причитала Алоиза.- С
вечера седьмого июня он так и лежит,а сегодня у нас второе июля,и за все
этовремяоннепроизнес нислова,даженеузнал меня...Онсловно
мертвец... Возьмешь его за руку, а он и не чувствует...
- Темлучше,госпожа Алоиза.Пустьонкакможнопозже вернется к
сознанию.Если онсможет пролежать вподобном беспамятстве еще месяц,то
будет спасен окончательно.
- Спасен!-повторила Алоиза,подняв кнебу глаза,точно благодаря
бога.
- Спасенным можно его считать уже и теперь, только бы не было рецидива.
Можете этопередать тойхорошенькой служанке,что дважды вдень приходит
справляться о его здоровье. Ведь тут замешана страсть какой-то знатной дамы,
так ведь? И страсть эта бывает просто очаровательна, но бывает и роковой.
- О,вданном случае этонечто роковое,высовершенно правы,метр
Нотрдам, - вздохнула Алоиза.
- Дай же бог ему излечиться и от страсти...Впрочем,я ручаюсь только
за излечение от болезни.
Нострадамус расправил пальцы вялой, безжизненной руки, которую держал в
своей, и задумчиво, внимательно стал разглядывать ее ладонь. Он даже оттянул
кожу надуказательным исредним пальцами.Казалось,оннапрягал память,
что-то припоминая.
- Странно,-пробормотал он вполголоса, - вот уж который раз я изучаю
эту руку,ивсякий раз мне кажется,что когда-то давно мне приходилось ее
рассматривать.Ночемжеонатогдапоразиламеня?Мензальнаялиния
благоприятна;средняя сомнительна,нолинияжизни превосходна.Впрочем,
ничегоизрядавонвыходящего!По-видимому,преобладающая чертаэтого
молодогочеловека -твердая,несгибаемая воля,неумолимая,какстрела,
пущенная уверенной рукой.Но не это меня изумило в свое время. А потом, эти
мои воспоминания очень смутны и стары,а хозяину вашему, госпожа Алоиза, не
больше двадцати пяти лет, не так ли?
- Ему двадцать четыре, мессир.
- Стало быть,он родился втысяча пятьсот тридцать третьем году.Его
день рождения вам известен?
- Шестое марта.
- Вы случайно не знаете, когда он появился на свет: утром или вечером?
- Какнезнать!Ведь этояпринимала младенца.Монсеньер Габриэль
родился, когда пробило шесть с половиной часов утра.
Нострадамус записал это.
- Я посмотрю,каково было положение светил в этот день и час, - сказал
он.-Нобудь виконт д'Эксмес надвадцать летстарше,ябыл быготов
поклясться, что уже держал эту руку в своей. Впрочем, это неважно... Здесь я
только врач,а не колдун,как меня величают иногда в народе, и я повторяю,
госпожа Алоиза, что врач теперь ручается за жизнь больного.
- Простите, метр Нотрдам, - печально сказала Алоиза, - вы говорили, что
ручаетесь за его исцеление от болезни, но не от страсти.
- От страсти!Но мне кажется,- и Нострадамус улыбнулся, - что это не
стольбезнадежнаястрасть,судяпоежедневнымдвукратнымпосещениям
молоденькой служанки!
- Наоборот, метр, наоборот! - воскликнула в испуге Алоиза.
- Даполно вам,госпожа Алоиза!Кто богат,молод,отважен ихорош
собой,как виконт,тому недолго придется страдать от неразделенной любви в
такое время, как наше. Дамы любят иной раз помедлить, вот и все.
- Предположите,однако,что дело обстоит нетак.Скажите,если при
возвращении больного к жизни первой и единственной мыслью, которая блеснет в
этом ожившем рассудке,будет:моя любимая безвозвратно потеряна мною,что
тогда случится?
- О, будем надеяться, что ваше предположение ложно, госпожа Алоиза.