- Что это значит,граф?- накинулась она на него. - Что это за ночное
вторжение после моей просьбы не приходить сегодня?
- Я вам отвечу откровенно в двух словах, герцогиня, но сперва отпустите
своих девушек. Теперь слушайте, я буду краток. Мне только что сказали, что у
меня есть по вашей милости соперник,что соперник этот дофин ичто сегодня
вечером он у вас.
- И вы поверили?Если вы сюда примчались для проверки... - высокомерно
сказала Диана.
- Ястрадал,Диана,иприбежал квам,чтобвыисцелили меняот
страданий.
- Ну что ж,вы меня увидели,вы убедились,что вам солгали, дайте же
мне покой. Бога ради, Жак, уходите!
- Нет,Диана,-заявилграф,очевидно встревоженный тем,чтоона
слишком торопилась отнегоизбавиться.-Еслиутверждение,будто дофин
находится у вас,оказалось ложным,то это вовсе не значит, что он не может
прийти квам сегодня вечером...амне бытак хотелось изобличить волжи
клеветников!..
- Итак, вы здесь останетесь, сударь?
- Останусь,сударыня. Идите спать, если вам нездоровится, Диана. Я же,
с вашего позволения, буду охранять ваш сон.
- Но,собственно говоря, по какому праву, сударь, вы поступаете так? -
воскликнула Диана.-Вкачестве кого?Развеяещеневольна всвоих
поступках?
- Нет,сударыня,-твердо ответил граф.- Вы не вольны превращать в
посмешище всего двора честного дворянина, чье предложение вы приняли.
- Предложения меня охранять я, во всяком случае, не приму, - отчеканила
Диана.-У вас нет никакого права оставаться здесь.Вы мне не муж. И я не
ношу вашего имени, насколько мне известно.
- Сударыня!- в отчаянии воскликнул тогда граф. - Что мне до насмешек?
О боже мой!Вы ведь знаете, Диана, что не об этом речь. Честь! Достоинство!
Имя!Дело не в них,совсем не в них, а в том, что я люблю вас, что я с ума
схожу,что я ревную и убью всякого,кто посмеет коснуться моей любви, будь
то дофин,будь то сам государь!Мне безразлично имя того,кому яотомщу,
смею вас уверить!
- Аза что именно,разрешите узнать?И почему?-раздался властный
голос за его спиной.
Перровздрогнул,ибоузналтолькочтопришедшегопополутемному
коридору дофина,ныне - нашего короля. Позади него вырисовывалось глумливое
и жестокое лицо господина де Монморанси.
- Ах!- вскричала госпожа Диана и, заломив руки, упала в кресло. - Вот
чего я боялась!
- А! - вырвалось у графа.
Но через мгновение Перро услышал его почти спокойный голос:
- Монсеньер дофин,одно только слово... бога ради! Скажите мне, что вы
сюда явились не потому,что любите госпожу Диану де Пуатье ичто она любит
вас?
- Господин де Монтгомери,- ответил дофин, еще не остывший от гнева, -
одно только слово...порядка ради:скажите мне, что вы здесь находитесь не
по той же причине.
Ясно было, что здесь уже противостояли друг другу не наследник престола
ипростой дворянин,а двое мужчин,два раздраженных и ревнивых соперника,
два страдающих сердца.
- Госпожа Диана отдала мне руку исердце!Это всем известно,и вам в
том числе! - заявил граф, нарочито опуская титул.
- Обещания -это ветер!Их можно забыть! - воскликнул дофин. - У моей
любви права не столь стары, как у вашей, но не менее основательны. Я намерен
отстаивать их.
- Безрассудный!Онговорит оправах!-закричал граф,ослепленный
ревностью ияростью.-Так выосмеливаетесь утверждать,что эта женщина
ваша?
- Я утверждаю, что она, во всяком случае, не ваша! - возразил Генрих. -
Яутверждаю,чтонахожусь вэтом доме сразрешения хозяйки дома,чего,
кажется,вы не можете сказать осебе,апотому ижду,когда вы уйдете,
сударь.
- Если вам так не терпится, что ж, выйдем вместе...
- Вызов? - крикнул тогда, став между ними, Монморанси. - Вы осмелились,
сударь, бросить вызов дофину Франции?
- Здесь нет дофина Франции,-отчеканил граф.-Здесь есть человек,
притязающий на любовь женщины, которую я люблю, вот и все!
Он, очевидно, шагнул в сторону Генриха, потому что Перро вдруг услышал,
как Диана закричала:
- Он хочет оскорбить принца! Он хочет убить принца! На помощь!
Иона,по-видимому,взамешательствевыскочилаизкомнаты,хотя
господин де Монморанси и просил ее успокоиться,говоря, что у них две шпаги
против одной и надежный эскорт на нижней лестничной площадке. Перро заметил,
как она,вся вслезах,помчалась по коридору ксебе,призывая на помощь
своих служанок и людей дофина.
Ноеебегство отнюдь неохладило пылапротивников,играф тутже
подхватил вырвавшееся у Монморанси слово "эскорт".
- Очевидно,-едко усмехнулся он, - монсеньер дофин считает возможным
платить за оскорбление шпагами своих людей?
- Нет,сударь, - гордо ответил Генрих, - мне довольно будет одной моей
шпаги, дабы покарать кого угодно за дерзость.
Ониужесхватилисьзаэфесышпаг,когдавспоропятьвмешался
Монморанси.
- Простите,монсеньер,- сказал он, - но тот, кто, быть может, завтра
взойдет на престол, не вправе рисковать своей жизнью сегодня. Вы, монсеньер,
нетолько человек,вы-народ:дофинФранции может сражаться только за
Францию.
- Но,в таком случае,-воскликнул граф, - дофин Франции, обладающий
всем,не имеет права отнимать у меня ту,которой одной я посвятил всю свою
жизнь,ту,кто для меня дороже всего и всех, ибо ради нее я позабыл все на
свете...да,да... ради этой женщины, которая, возможно, обманула меня. Но
нет,онанеобманула меня,этогонеможет быть,яслишком еелюблю!
Монсеньер!Простите мне мою несдержанность, мое безумие и соблаговолите мне
сказать,что вы не любите Диану.