..Ведь мыотбили ихуже пять...
Что вы скажете,Лофор,как руководитель инженерных работ?Только говорите
правду, для того мы и собрались здесь.
- Извольте,монсеньер,- ответил инженер Лофор. - Я изложу всю правду
без прикрас. Господин адмирал, в наших крепостных стенах неприятель проделал
четыребреши,ия,признаться,весьмаудивлен,почемуонещене
воспользовался ими.Вбастионе Сен-Мартен брешь так широка,что через нее
моглибыпройти двадцать человек рядом.УворотСен-Жануцелела только
большая башня,а наилучшая часть куртины снесена. В поселке Ремикур испанцы
подвелитраншеикзаднейстенкерваи,укрывшисьподобразовавшимся
карнизом,непрерывно подрывают стены. Наконец, со стороны предместья д'Иль,
как вам известно, господин адмирал, неприятель овладел не только рвами, но и
насыпью,и аббатством,и укрепился там настолько прочно, что в этом пункте
емууженевозможно нанести урон.Остальная жечасть крепостных стенеще
продержалась бы,пожалуй,ноэтичетыре смертельные раныскоропогубят
город,монсеньер.Выхотелиправды,явамизложил правду вовсемее
неприглядном виде.
Взале опять поднялся ропот,и,хотя никто не осмеливался произнести
вслух роковое слово,каждый твердил просебя:"Лучше сдаться итем самым
сохранить город".
Но адмирал, собрав все свое мужество, снова заговорил:
- Еще одно слово, господа. Вы сказали правду, господин Лофор, но если у
нас ненадежные стены,товзамен ихунас есть доблестные солдаты,живые
стены.Неужелинельзясихпомощьюиприактивном содействии горожан
отдалитьсдачугородананесколькодней?Атогдапостыдноедеяние
превратилось бы в славный подвиг!Да, укрепления слишком слабы, я согласен,
но ведь у нас достаточно солдат, верно же, господин де Рамбуйе?
- Господин адмирал,-ответил де Рамбуйе, - будь мы на площади, среди
толпы,ожидающей наших решений,я сказал бы вам:да,достаточно,-ибо
нельзя лишать горожан надежды иуверенности.Ноздесь,перед испытанными
храбрецами,яне колеблясь докладываю вам,что в действительности людей у
нас недостаточно для такой невероятно трудной задачи. Мы раздали оружие всем
способным его носить.Остальные поставлены на оборонные работы, им помогают
дети,старики, женщины. Словом, нет незанятых рук, и все же рук не хватает.
Поражение вденьсвятого Лаврентия лишило насзащитников,накоторых мы
могли рассчитывать,и если вы не ждете подмоги из Парижа, монсеньер, то вам
судить:не следует ли сохранить остатки нашего славного гарнизона,которые
могут пригодиться длязащиты других крепостей и,может быть,для спасения
отчизны.
Одобрительныйгулпрокатилсяпозалеичерезокнадолетелдо
волнующейся толпы,теснившейся вокругратуши.Нотутраздалсягромовой
голос:
- Замолчите!
Ивседействительно умолкли,ибоэтотвластныйголоспринадлежал
старшине цеха ткачей Жану Пекуа,человеку уважаемому,влиятельному идаже
внушающему согражданам некоторый страх.
ЖанПекуабылвыходцемизславногородагородских ремесленников,
которые любили свой город и всегда жили для него, а если надобно было, то за
него и умирали.Для честного ткача существовала на свете только Франция,а
во Франции - только Сен-Кантен. Никто не знал лучше него истории города, его
преданий, древних обычаев и старинных легенд. Не было квартала, улицы, дома,
которые бы в прошлом или настоящем не имели бы для Жана Пекуа своего особого
значения.Внем как бы воплотился дух сен-кантенского самоуправления.Его
мастерская была второй городской площадью,иегодеревянный дом наулице
Сен-Мартен -второй ратушей.Этот почтенный дом приковывал ксебе взгляды
страннойвывеской:онаизображала ткацкийстанок,увенчанный ветвистыми
рогами оленя.Один из предков Жана Пекуа, тоже, разумеется, ткач и вдобавок
знаменитый стрелок излука,нарасстоянии сташагов пробил однажды двумя
стрелами оба глаза красивого оленя.Еще ипоныне вСен-Кантене,на улице
Сен-Мартен,можно видеть эти великолепные рога.И они и сам ткач были в ту
поруизвестны всем вокруге нарасстоянии десяти лье.ЖанПекуа,таким
образом, был как бы самим воплощением города.
Вот почему все замерли в неподвижности,когда возглас ткача покрыл гул
голосов в зале.
- Да,- продолжал он, - замолчите и подарите мне, дорогие мои друзья и
земляки, минуту внимания. Поглядим-ка вместе на то, что мы уже сделали: это,
может, подскажет нам, что мы еще можем сделать. Когда неприятель осадил наши
стены,мымужественно приняли свой жребий.Мы не роптали на провидение за
то,чтоискупительной жертвой оно избрало как раз наш Сен-Кантен.Да,не
роптали.Больше того,когда прибыл сюда адмирал иотдал нам в помощь свой
опытисвоюотвагу,мывсячески старались содействовать егоплану.Мы
отдавали свои запасы,сбережения, деньги, а сами брались за арбалеты, пики,
кирки.Словом,мыделали,думается,все,что можно требовать отлюдей
невоенных.Мынадеялись,чтокороль вскоре вспомнит освоихдоблестных
сен-кантенцах ипришлет нам подмогу.Так и случилось.Господин коннетабль
Монморанси поспешил сюда,чтобыотогнать войскаФилиппаВторого.Однако
роковая битва вдень святого Лаврентия покончила со всеми нашими надеждами.
Коннетабль попал вплен,его армия разгромлена,имытеперь одиноки еще
больше, чем когда-либо. С тех пор прошло уже пять дней, и противник не терял
даром времени:пушки его и сейчас не перестают грохотать.Но мы не слушаем
этого грохота, мы прислушиваемся к другому: не донесется ли какой-нибудь шум
с парижской дороги, возвещая нам новую помощь. Увы, ничего не слышно! Король
нас покинул.Видно,ему не до нас.Ему нужно собрать все оставшиеся силы,
нужно в первую очередь спасать страну,а не наш город... Дорогие сограждане
идрузья!Господин де Рамбуйе и господин Лофор сказали правду:наш старый
город умирает. Мы покинуты, мы отчаялись, мы погибаем!
- Да, да, нужно сдаваться! Нужно сдаваться! - зашумели в зале.
- Нет, - возразил Жан Пекуа, - надо умирать.