Я еще и дня не пробыл в Сен-Кантене,
как уже ко мне явился от дяди экстренный курьер.Ивы думаете,что курьер
этот привез мнесведения опередвижениях противника илиовоенных планах
коннетабля?Ничуть небывало!Пробившись черезмножество опасностей,он
доставил мнеписьмо,вкотором говорилось,что вСен-Кантенской обители
скрывается под вымышленным именем герцогиня де Кастро,дочь короля,ичто
мне надлежит внимательно следить за всеми ее поступками.Вот и все... Затем
вчераменявызвал кюжному потайному ходушпион господина Монморанси.Я
надеялся,что он мне скажет от имени дяди, чтобы я бодрился, ждал от короля
новых подкреплений ичтомнелучше погибнуть впроломе стены,чем сдать
Сен-Кантен.Нонет,ясноваошибся!Этомучеловекупорученобыло
предупредить меня,что виконт д'Эксмес, пробравшийся на днях в город, любит
госпожу деКастро ичто сближение влюбленных могло бы нанести урон великим
замыслам моего дяди.А поскольку я комендант Сен-Кантена,то мой долг - во
чтобытонисталоотдалить друготдруга герцогиню Диану иГабриэля
д'Эксмеса и,главное,препятствовать ихсвиданиям,темсамым содействуя
возвеличению и усилению моего рода!Все это было сказано в тоне неприкрытой
горечи. Но Габриэль понял только одно: его надеждам снова нанесен удар.
- Значит,это вы донесли на меня настоятельнице,- запальчиво крикнул
он,ослепленныйгневом,-и,по-видимому,намеренывоисполнение
предначертаний вашего дяди отнять у меня всякую возможность отыскать Диану и
встретиться с нею!
- Замолчите,молодой человек!-воскликнул адмирал снепередаваемой
гордостью.-Впрочем,явас прощаю,-продолжал онспокойнее,-вас
ослепляет страсть, и вы еще не знаете Гаспара де Колиньи.
Вэтихсловах ивсамом тонеадмирала былостолько благородства и
доброты, что все подозрения Габриэля мгновенно улетучились. Ему стало стыдно
за свою невоздержанность.
- Простите! - сказал он, протягивая руку Гаспару. - Как мог я подумать,
что вы причастны к подобного рода интригам!Еще раз простите меня, господин
адмирал!
- В добрый час,Габриэль, - ответил Колиньи. - Я действительно держусь
в стороне от таких махинаций, я презираю и сами эти махинации, и тех, кто их
затевает.Я вижу в них не славу, а позор нашей семьи. Я стыжусь их! Все это
требует строгости к самому себе и справедливости к другим.
- Да,я знаю,что вы человек чести,адмирал,- сказал Габриэль, - и
горько раскаиваюсь,что накакое-то мгновение мог принять вас за одного из
ненавистных мне бесчестных и бессовестных придворных.
- Увы,-отозвался Колиньи,- эти низкие честолюбцы, эти несчастные,
слепые паписты скорее достойны жалости.Впрочем, я забываю, что говорю не с
одним измоих братьев по вере.Но все равно,вы достойны быть ирано или
поздно будете нашим,Габриэль.Да,неравная борьба, в которой ваша любовь
разобьется об интриги растленного двора,в конце концов приведет вас в наши
ряды.
Но все равно,вы достойны быть ирано или
поздно будете нашим,Габриэль.Да,неравная борьба, в которой ваша любовь
разобьется об интриги растленного двора,в конце концов приведет вас в наши
ряды.
- Мне было уже раньше известно, господин адмирал, что вы принадлежите к
партиигугенотов[Гугеноты-сторонникикальвинистской веры,однойиз
разновидностейпротестантскойрелигии;протестантывыступалипротив
католической религии и церкви],- заметил Габриэль, - и я умею уважать тех,
кто подвергается гонениям.Ноячувствую,что моей верою неизменно будет
вера Дианы.
- Так что же?-ответил Гаспар де Колиньи,охваченный, подобно своим
единоверцам,пылом проповедничества.-Если госпожа деКастро исповедует
веру в добродетели и в святые истины,то она - нашей веры. И вы тоже будете
кнейпринадлежать,ибоэтот распутный двор,скоторым вынеосторожно
вступаете в борьбу,разобьет вас и вы захотите мщения.Неужели вы думаете,
чтогосподин деМонморанси,задавшись цельюженить сынанакоролевской
дочери, уступит вам такую богатую добычу?
- Я,может,и не стану с ним бороться из-за нее. Только бы король был
верен своему священному долгу...
- Священному долгу! Разве существуют, Габриэль, такие обязательства для
того,кто,повелев парламенту обсуждать в его присутствии вопрос о свободе
совести,послал накостер АннДюбура [АннДюбур(1521-1559) -советник
Парижского парламента (королевского суда). Склонялся к протестантской вере и
защищал гугенотов;был обвинен вереси и сожжен на костре] и Дюфора только
за то, что они, доверившись монаршему слову, отстаивали дело Реформации?
- О,не говорите так,господин адмирал!-воскликнул Габриэль. - Не
говорите,что король не сдержит торжественного обещания,данного мне!Ибо
тогда -иэто страшно!-восстанет не только моя вера,но ишпага.Не
гугенотом я стану, а убийцей!
- Никогда,если станете гугенотом!- возразил Гаспар де Колиньи. - Мы
можем быть мучениками,но убийцами -никогда!..Но ваша месть,не будучи
кровавой, будет от этого не менее страшна. Своей дерзновенной отвагой, своей
пылкой преданностью вы поможете делу обновления,которое, быть может, будет
для короля пострашнее,чем удар кинжала.Не забывайте,Габриэль,что нам
хотелось бы лишить его незаконно присвоенных прав и чудовищных привилегий...
Вы могли судить сами,люблю ли яФранцию,служу ли ей!Так знайте:я на
стороне гугенотов потому, что вижу в Реформации величие и будущность родины.
Габриэль,еслибывыхоть разок заглянули вкниги нашего Лютера [Мартин
Лютер (1483-1546) -основоположник протестантской религии вГермании],вы
почувствовали бы,какдухпытливой мысли исвободы,которым онидышат,
обновляет вашудушу,открывает перед вами новую жизнь!Познакомьтесь ис
другими нашими книгами...вот с этой, например. - Он взял со стола лежавшую
открытой книгу. - Вы поймете тогда эти смелые, суровые и вместе с тем меткие
ипрекрасные словамолодого парламентского советника вБордоЭтьеннаЛа
Боэси [Этьенн ЛаБоэси (1530-1563) -писатель-гуманист.