..
- Я сделала все что могла, Бувилль, -проговорилакоролева.-Таким
образом, вы имели случайещеразубедиться,какмалоздесьсомной
считаются... Впрочем, я сожалеюменьше,чемвы:непожелаюниодной
принцессе из нашей семьи познать здесь то, что выпало на мою долю.
- Не сомневаетесь ли вы в своем сыне, мадам?-спросилБувилль,еще
больше понижая голос. - Хотя он, хвала небу, кажется, пошел скорее ввас,
чем в отца!.. Я помню вас в таком же возрасте в дворцовом саду в Ситэили
в Фонтенбло...
Он не успел договорить фразы. Дверь открылась, инапорогепоказался
король Англии. Откинув назад голову и нервно поглаживаясветлуюбородку,
что свидетельствовало о дурном расположении духа, корольбольшимишагами
вошел в комнату. За ним следовали его обычные советники, а именноотеци
сын Диспенсеры, канцлер Бальдок,графАрунделиепископЭкзетер.Его
сводные братья - граф Кент и граф Норфолк, оба молодые люди, в чьихжилах
текла французская кровь, ибо их матьдоводиласьроднойсестройФилиппу
Красивому, тоже состояли в королевской свите, но против их желания;равно
как и Генри Лестер,человексквадратнымиплечамиибольшимиясными
глазами навыкате, по прозвищу Кривая Шея, так как затылок и плечиунего
былиискривлены,отчегоголовуегоприходилосьдержатьнабок,что
доставляло множество мучений оружейникам, изготовлявшим для него доспехи.
- Знаете ли вы новость, мадам? - воскликнул король Эдуард, обращаяськ
королеве. - Она, несомненно, вас обрадует. Ваш Мортимер бежал из Тауэра.
ЛедиДиспенсердажеподскочилапередшахматнойдоскойииздала
негодующее восклицание, как если бы побег барона Вигморского былдлянее
личным оскорблением.
КоролеваИзабелланешелохнулась,непокраснела,тольковекиее
красивых голубых глаз моргнули быстрее обычного, а рука украдкойнащупала
в пышных складках платья руку леди ДжейнМортимерисжалаее,какбы
призывая сохранить спокойствие и достоинство. Толстяк Бувилльподнялсяи
отступил назад, чувствуя себя лишним в таких делах, которые касалисьлишь
английской короны.
- Это не мой Мортимер, сир, - ответила королева. - Лорд Роджер, как мне
кажется, в большей степени ваш подданный, чем мой,азадействияваших
баронов я не отвечаю. Вы бросили его в темницу, онпостаралсяубежать-
таков закон жизни.
- Ага! Значит, вы одобряете егопоступок.Такдайтежеволюсвоей
радости, мадам! С тех пор как этотМортимерсоблаговолилпоявитьсяпри
моемдворе,выперестализамечатьвсех,кроменего,вывсевремя
превозносили его заслуги, и даже вероломство в отношениименяумудрялись
истолковать благородными порывами души.
- Но разве не вы сами, сир, супруг мой, научили меня любить егоещев
те времена,когдаонвместовас,подвергаясьсмертельнойопасности,
завоевывал Ирландское королевство.
.. удержать которое без него стоитвам,
кстати, немалого труда? Неужто это можно назвать изменой?
Эта отповедь на мгновение обескуражила Эдуарда, но он тут же бросилна
жену злобный взгляд и ответил только:
- Как раз теперь он бежит,вашдруг,бежити,несомненно,ввашу
страну!
Продолжая говорить, король шагал взад и вперед по комнате,чтобыдать
выход своейбессильнойярости.Драгоценности,украшавшиеегоодежду,
позвякивали при каждом шаге. И присутствующие, следязаегодвижениями,
вертели головой то влево,товправо,какприигревлапту.Король,
бесспорно, был очень красивый мужчина, мускулист, подвижен, ловок и притом
атлетического сложения; его тело, закаленноефизическимиупражнениямии
играми, стойко сопротивлялось подкрадывавшемуся ожирению, таккакЭдуард
близилсяужексорокагодам.Нотого,ктопригляделсябыкнему
повнимательнее,поразилобыотсутствиеморщинналбу,будто
государственные заботы не сумели наложитьнаэточелосвойотпечаток,
поразили бы мешки под глазами,невыразительноочерченныеноздри;линия
подбородка под легкой вьющейся бородой не свидетельствовала ни об энергии,
ни о властности, ни даже о настоящей чувственности, просто он был чересчур
крупным и длинным. В маленькомподбородкекоролевыугадывалосьгораздо
больше воли, чем в этой яйцеобразной челюсти. Даже шелковистая бородкане
могла скрыть душевной слабости короля. Вялой рукой он тобеспричиннотер
лицо, то размахивал в воздухе, то теребилнашитыенакамзолжемчужины.
Голос, который он считал властным, изменял ему, несмотря на всестарания.
Спина, хотя и широкая, производила неприятное впечатление, линия от шеи до
поясницы казалась какой-то волнообразной,будтопозвоночникгнулсяпод
тяжестью торса. Эдуард никак не мог проститьженето,чтоонаоднажды
посоветовала ему повозможностинепоказыватьспину,еслионжелает
внушать уважениесвоимбаронам.НогиЭдуарда,наредкостьпрямыеи
стройные, безусловно, были самым ценнымдаром,которымприродаодарила
этого человека, так мало подходившего для своей роли и получившегокорону
по прямому недосмотру судьбы.
- Разве мало и без того у меня хлопот, разве мало уменяволнений?-
продолжал Эдуард.-Моимграницампостоянноугрожаютшотландцы;они
беспрестанно вторгаются в мое королевство, а как толькоделодоходитдо
сражения, войска мои бегут. Да и как могу я победить, когдамоиепископы
без моего согласия договариваются между собой и ведут переговоры с врагом,
когда среди моих вассалов столькопредателейикогдамоибароныидут
против меня походом, ссылаясь на то, что они шпагой отвоевали своиземли,
хотя уже давно, двадцать пять лет назад, отец мой, король Эдуард, рассудил
иначе и по-иному решилэтотвопрос!Неужелионизабылиобэтом!Но
Шрусбери и Бороугбридж показали всем, что значит бунтовать против меня.