Шло второе лето их заточения.
Вот уже два часа как взошло солнце надсамойпрославленнойкрепостью
Англии, сердцем королевства и символом могуществаеевладык,надБелым
Тауэром - над огромной квадратной башней, кажущейсялегкой,несмотряна
свои гигантские размеры, и построеннойещеВильгельмомЗавоевателемна
фундаменте старой римской крепости, - над сторожевыми башнями изубчатыми
стенами, возведенными Ричардом Львиное Сердце,надкоролевскимдворцом,
часовней святого Петра и Воротами Предателей. День обещалбытьтакимже
жарким и душным, что и накануне, так как солнце успело раскалить камни,а
изкрепостныхрвов,расположенныхвдольберегаТемзы,поднимался
тошнотворный запах тины.
Ворон по кличке Эдуардвспорхнул,стаягигантскихптицполетелак
пользующейся печальной славой лужайкеГрин,гдевднисмертнойказни
устанавливали плаху; птицы клевали там траву, напоенную кровью шотландских
патриотов, государственных преступников и впавших в немилость фаворитов.
Лужайку скребли скребком, подметали окружавшие ее мощеныедорожки,но
вороны не боялись человека, так какниктонеосмеливалсятронутьэтих
птиц, которые поселились здесьснезапамятныхвременибылиокружены
своего рода суеверным уважением.
Изкордегардиивыходилисолдаты,онинаходузатягивалипояса,
зашнуровывали поножи, надевали железные шлемы, спеша на ежедневныйсмотр,
ибо сегодня, первого августа, в деньсвятогоПетравоковах,вчесть
которого была выстроена часовня, ивежегодныйпраздникТауэра,смотр
происходил особенно торжественно.
Засовы низкойдверцы,ведущейвтемницуМортимеров,заскрежетали.
Тюремщикоткрылдверь,бросилвзглядвнутрьипропустилбрадобрея.
Брадобрей, длинноносый человек с маленькими глазками и губами,сложенными
сердечком, приходил раз внеделюбритьРоджераМортимерамладшего.В
зимние месяцы эта операция превращалась в подлинную пытку для узника,ибо
коннетабль Стивен Сигрейв, комендант Тауэра, заявил:
- Если лорд Мортимер желает ходитьбритым,ябудупосылатькнему
цирюльника, но я отнюдь не обязан снабжать его горячей водой.
Лорд Мортимер держался стойко,во-первых,длятого,чтобыпоказать
коннетаблю свое презрение, во-вторых, потому, что заклятый его враг король
Эдуард носил красивую светлую бородку; наконец, - и это было главное, - он
делал это для себя самого, ибо знал, что стоит заключенномусдатьсяхотя
бы в мелочи, и он неизбежно опустится физически.Передглазамиегобыл
пример дяди, который перестал следитьзасобой;беспорядочнорастущая,
спутанная борода и растрепанные прядиволоспридавалилордуЧиркувид
старого отшельника; к тому же он беспрестанно жаловался на одолевавшие его
многочисленные недуги.
- Только страдания моейнесчастнойплоти,-говорилониногда,-
напоминают мне, что я еще жив.
Итак, Роджер Мортимер младший принимал брадобреяОглякаждуюнеделю,
даже тогда, когда приходилось пробивать лед в тазике, а щеки послебритья
кровоточили. Однако он был вознагражден за все свои муки,таккакчерез
несколько месяцев по некоторым признакам понял, что Огл может служитьему
длясвязисвнешниммиром.Странныйчеловекбылэтотбрадобрей;
корыстолюбивый и одновременно способный принести себя в жертву, он страдал
от своего подчиненного положения, считая, что заслуживаетлучшейучасти;
интрига давала ему возможность взять тайный реванш, ибо, проникая втайны
знатных людей, он как бы вырастал в собственных глазах. Барон Вигморбыл,
несомненно, самым благородным как по происхождению,такипохарактеру
человеком, с каким ему когда-либоприходилосьиметьдело.Крометого,
узник, упорно продолжавший бриться даже в морозные дни, невольновызывает
восхищение!
С помощью брадобрея Мортимеру удавалось поддерживать хоть инечасто,
но регулярно связь со своими сторонниками, и впервуюочередьсАдамом
Орлетоном, епископом Герифордским; наконец, через брадобрея он узнал,что
можно попытаться привлечь насвоюсторонупомощникакомендантаТауэра
Джерарда Элспея; все через того же брадобреяМортимерразрабатывалплан
побега. Епископ заверил его, что он будет освобожденлетом.Ивотлето
наступило...
Время от времени тюремщик, движимый лишь профессиональной привычкой,а
не чрезмерной подозрительностью, бросал черезглазоквдверивзглядв
темницу.
Роджер Мортимер, склонившись над деревяннойлоханью-увидитлион
когда-нибудь вновь таз из тонкого чеканного серебра,которымпользовался
раньше?-слушалничегонезначащуюболтовнюбрадобрея,сумыслом
повысившего голос, чтобы обмануть бдительностьтюремщика.Солнце,лото,
жара... По-прежнему стоит хорошая погода, и - чтосамоезамечательное-
даже в праздник святого Петра...
Наклонившись еще ниже над Мортимером, Огл шепнул ему на ухо:
- Be ready for to-night, my lord [будьте готовы сегодня вечером, милорд
(англ.)].
Роджер Мортимер даже не вздрогнул. Только поднял глазасеро-кремневого
оттенкаподгустымибровямиивзглянулвмаленькиечерныеглазки
брадобрея, который движением век подтвердил сказанное.
- Элспей?.. - прошептал Мортимер.
- He'll go with us [он отправится вместе снами(англ.)],-ответил
брадобрей, принимаясь за другую щеку барона.
- The bishop? [А епископ? (англ.)] - спросил еще узник.
- He'll wait for yon outside, after dark [он будет ждатьвасснаружи,
как только стемнеет (англ.)], -проронилбрадобрейитотчасжевновь
громко заговорилопогоде,оготовящемсясмотреиигрищах,которые
состоятся после полудня...
Наконец бритье было окончено, Роджер Мортимер ополоснул лицо ивытерся
холстиной, даже не ощутив ее грубого прикосновения к коже.
Когда брадобрей Огл удалился в сопровождениитюремщика,узникобеими
руками сжал себе грудь и глубоко вздохнул.