Когда брадобрей Огл удалился в сопровождениитюремщика,узникобеими
руками сжал себе грудь и глубоко вздохнул. Он едва сдержал себя, чтобыне
закричать: "Будьте готовы сегодня вечером!" Слова брадобрея гудели унего
в голове. Неужели сегодня вечером это наконец свершится?
Он подошел к нарам, где дремал его товарищ по узилищу.
- Дядя, - проговорил он, - побег состоится сегодня вечером.
Старый лорд Чирк со стоном повернулся, поднял наплемянникавыцветшие
глаза, отливавшие в полумраке темницы зеленью, как морская вода, иустало
ответил:
- Из Тауэра не бегут, мой мальчик...Нисегоднявечером,никогдаи
никто.
Лицо Мортимера младшегоомрачилатеньдосады.Кчемуэтоупрямое
отрицание, это нежелание рисковать человеку, которомуосталосьтакмало
жить, который даже в худшем случае рискует всего лишь годом? Усилиемволи
он заставил себя промолчать, боясь вспылить. Хотя они говорили между собой
по-французски, как весь двор и всязнатьнормандскогопроисхождения,а
слуги, солдаты и простолюдины говорили по-английски, они боялись,чтоих
могут услышать.
Мортимер вернулся к окошку и стал смотреть снизу вверх на лужайку,где
выстроились солдаты, он испытывал волнение примысли,что,бытьможет,
видит смотр в последний раз.
На уровне его глаз мелькали солдатские поножи; тяжелые кожаныебашмаки
топали по земле. Роджер Мортимер не мог удержаться от восхищения, глядя на
упражнения, четко выполняемыелучниками,прославленныминавсюЕвропу
английскими лучниками, которые успевали выпустить дюжину стрел в минуту.
Стоя посредине лужайки, помощник коменданта Элспей, застывнеподвижно,
каккаменноеизваяние,громкимголосомвыкрикивалсловакоманды,
представляя гарнизон коннетаблю. Трудно было поверить,чтоэтотвысокий
молодой человек, светловолосый и розовощекий,стольревностныйслужака,
обуреваемый желанием отличиться, мог пойти наизмену.Должнобыть,его
толкали на этот шаг иные соображения, нежели одна лишь денежнаяприманка.
Джерард Элспей, помощник коменданта Тауэра, такжекакмногиеофицеры,
шерифы, епископы и дворяне, жаждал видеть Англию освобожденной от негодных
министров, окружавших короля;какисвойственномолодости,онмечтал
играть выдающуюся роль; наконец, он страстно ненавидел ипрезиралсвоего
начальника, коннетабля Сигрейва.
А коннетабль, кривоглазый, с дряблым лицом выпивохи, человек нерадивый,
попал на эту высокую должность исключительно благодаря протекциикакраз
тех самых никудышных министров. Следуя нравам, которыекорольЭдуардне
только ни от кого не скрывал,нословносумысломвыставлялнапоказ,
коннетабль превратил гарнизон в свой гарем.Особенноподушеемубыли
молодыерослыеблондины,ипоэтомужизньЭлспея,юношивесьма
благочестивого и далекого от порока, превратилась в подлинныйад.Именно
потому, что Элспей отверг нежности коннетабля, он стал объектом постоянных
притеснений.Желаяотомститьнепокорному,Сигрейвнескупилсяна
оскорбления и придирки.
Желаяотомститьнепокорному,Сигрейвнескупилсяна
оскорбления и придирки. А так как кривоглазыйконнетабльполеностине
занимался службой, ему с избытком хватало времени,чтобыпроявлятьсвою
жестокость. Вот исейчас,проводясмотр,оносыпалсвоегопомощника
грубыминасмешками,придираяськлюбомупустяку-токошибкев
построении, то к пятнышку ржавчины наклинкеножа,токелезаметной
дырочкевкожаномколчане.Егоединственныйглазвыискивалтолько
недостатки.
Хотя был праздник-день,когдаобычнонаказаниянеприменяются,
коннетабль велел высечь наместетроихлучниковзато,чтонебрежно
относились к своему снаряжению. Эти трое были какразсамымипримерными
солдатами. Сержант принес лозу. Наказываемым велели спуститьштаныперед
шеренгойсвоихтоварищей.Этозрелище,казалось,весьмазабавляло
коннетабля.
- Если стража не подтянется, - сказал он, - вследующийраз,Элспей,
наступит ваш черед.
Затем весь гарнизон, за исключением часовых уворотинакрепостной
стене, промаршировал в часовню слушать мессу и петь церковные гимны.
До узника, стоявшего у окошка,доносилисьгрубые,фальшивыеголоса.
"Будьте готовы сегодня вечером, милорд..." Бывший королевский наместникв
Ирландии упорно думал о том, что вечером он,возможно,обрететсвободу.
Еще целый день ожидания, надежд, целый день опасений... Опасений, чтоОгл
совершиткакую-нибудьоплошностьпривыполнениизадуманногоплана,
опасений, как бы в последнюю минуту в душе Элспея невозобладалочувство
долга... Целый деньперебиратьвумевсевозможныепрепятствия,все
случайности, из-за которых может сорваться побег.
"Лучше не думать об этом, - твердил он про себя, -лучшеверить,что
все окончитсяблагополучно.Всеравновсегдаслучаетсято,чегоне
предусмотришь заранее. Но побеждает тот, у кого крепчеволя".Итемне
менее Мортимер не мог отвлечься отсвоихтревожныхмыслей:"Настенах
все-таки останется стража..."
Вдруг он резко отпрянул назад. Незаметно прокравшись вдоль стены, ворон
на сей раз чуть не клюнул узника в глаз.
- Ну, Эдуард, это уж слишком, - процедил Мортимер сквозь зубы. - И если
мне суждено придушить тебя, то я сделаю это сегодня.
Солдаты гарнизона покинули церковь и вошли в трапезную дляпраздничной
пирушки.
В дверях темницы вновь появилсятюремщиквсопровождениистражника,
разносящего заключенным пищу. Ради праздника к бобовойпохлебке,ввиде
исключения, добавили кусочек баранины.
- Постарайтесь встать, дядя, - сказал Мортимер.
- Нас, словно отлученных от церкви, лишаютдажемессы,-проговорил
старый лорд.
Он и на этот раз не поднялся с нар.Впрочем,онедвапритронулсяк
своей порции.