Впрочем,онедвапритронулсяк
своей порции.
- Возьми мою долю, тебе она нужней, чем мне, - сказал он племяннику.
Тюремщик ушел. До вечера никто больше не посещал заключенных.
- Итак, дядя, вы и в самом деле не хотите бежатьсомной?-спросил
Мортимер.
- Куда бежать, мой мальчик? Из Тауэра не бегут. Никогда ещеникомуне
удавался побег отсюда.Крометого,противсвоегокоролянебунтуют.
Конечно, Англия имела лучших монархов, чем Эдуард, и оба его Диспенсерас
большим правом моглибызанятьнашиместавтемнице.Нокороляне
выбирают,королюслужат.Зачемяпослушалсявас-тебяиТомаса
Ланкастера, когда вы взялись за оружие? Ибо с Томаса снялиголову,амы
угодили в эту дыру...
В этот час, после несколькихложекпохлебки,дядеобычноприходила
охота поговорить, и он, стеная и охая, заводил все те же монотонныеречи,
поверяя то, чтоплемянниксотниразслышалзаэтиполторагода.В
шестьдесят семь лет Мортимер старший уже ничем не напоминал того красавца,
знатного вельможу, какимонбылраньше,когдаблисталназнаменитых
турнирах, которые устраивались в замкеКенилвортиокоторыхвсееще
вспоминали целых три поколения. Тщетно племянник старался высечьхотябы
искру былого огня в душе этого изнуренного старца, на лобкоторогоуныло
свисали седые пряди волос, лицоегострудомможнобылоразличитьв
полумраке темницы.
- Боюсь, что меня подведут ноги, - добавил он.
- Почему бы вам не поупражняться немного! Расстаньтесь хоть на времяс
вашим одром. А потом я понесу вас на себе, я уже говорил вам об этом.
- Этого не хватало! Ты будешь перелезать со мной через стены,полезешь
со мной в воду, а плавать я не умею. Ты прямым путем принесешь моюголову
на плаху, авместеснейисвою.Самбог,возможно,готовитнаше
освобождение, а ты, упрямец, все загубишь своим сумасбродством. Да, бунт в
крови у Мортимеров.ВспомнипервогоРоджера,сынаепископаидочери
датского короля Герфаста. Под стенами своего замка вМортимер-ан-Брейон
перебил целую армию короля Франции. И,однако,онтаксильнооскорбил
нашего кузена Завоевателя, что у него отобрали все земли и все добро...
Роджер младший, сидевший на табурете, скрестил нагрудируки,закрыл
глаза и, откинувшись назад, оперся о стену. Приходилось терпеть ежедневную
порцию воспоминаний о предках, в сотый раз смиреннослушатьотом,как
Ральф Бородатый, сын первого Роджера, высадился в Англии вместе с герцогом
Вильгельмом, и как он получил в ленное владение Вигмор,икакимобразом
Мортимеры распространили свое могущество на четыре графства.
Из трапезной доносились застольные песни, которые горланили подвыпившие
солдаты.
- Ради бога, дядя, - воскликнул Мортимер, -забудьтехотьнаминуту
наших предков. В отличие от вас я отнюдь не спешу встретиться с ними.Да,
я знаю, что мы потомки короля.
Но втюрьмекоролевскаякровьничемне
отличается откровипростогосмертного.РазвемечГерфаставсилах
освободить нас отсюда? Где теперь наши земли и на что нам вэтойтемнице
наши доходы? И когдавыупорноперечисляетемненашихпрапрабабушек:
Эдвигу, Мелисинду, Матильду ла Мескин, УолшелинудеФеррер,Гладузуде
Броз, неужели до концаднейядолжендуматьтолькооних,анео
какой-нибудь другой женщине?
Старик молчал, рассеянно рассматривая свою распухшую рукуснепомерно
длинными, поломанными ногтями. Потом он проговорил:
- Каждый заселяет свою темницу тем, чем может: старики-безвозвратно
ушедшим прошлым, молодые - будущим, которого им несужденоувидеть.Ты,
например, утешаешься тем, что вся Англия тебя любит и трудится ради твоего
спасения, что епископ Орлетон-твойверныйдруг,чтосамакоролева
способствует твоему побегу и что ты через несколько часовотправишьсяво
Францию, в Аквитанию, в Прованс или еще куда-нибудь. Ичтоповсюдутебя
будет встречать приветственный звон колоколов. Но тыувидишь,чтонынче
вечером никто не придет.
Усталым жестом он провел пальцами по векам и отвернулся к стене.
Мортимер младший снова подошел к окошку, просунул руку междупрутьями;
она лежала в пыли, словно неживая.
"Теперь до вечера дядябудетдремать,-думалон,-апотом,в
последнюю минуту решится. С ним и впрямь будет нелегко; как бы из-занего
не провалилась вся затея. Ага, вот и Эдуард".
Птица остановилась недалеко от неподвижнолежавшейрукиипринялась
чистить лапой свой большой черный клюв.
"Если я его задушу, побег удастся. Если нет - мне не убежать".
Эта была уже не игра, Мортимер как бы заключил париссамойсудьбой.
Чтобы хоть как-то заполнить часы ожидания и отвлечься от тревожных мыслей,
узникизобреталвсевозможныеприметы.Итеперьпристальнымвзглядом
охотникаследилонзаогромнымвороном.Новорон,словноразгадав
опасность, отошел подальше.
Солдаты выходили из трапезнойссияющимилицами.Ониразбилисьна
группки во дворе, и началисьигрищассостязаниямивбегеиборьбе,
которые по традиции устраивались в этот праздник. Втечениедвухчасов,
сняв рубахи, солдаты потели под солнцем, мерились силой, стремясьприжать
противника к земле, или демонстрировали ловкость, норовя попасть булавой в
деревянный кол.
В темницу доносился крик коннетабля:
- Награда короля! А ну-ка, кому она достанется? Один шиллинг!
Затем, когда уженачалосмеркаться,солдатыотправилиськводоему
помыться, после чего, обсуждая свои подвиги и поражения, вновь вернулись в
трапезную, где продолжалась пирушка, еще более шумная, чем утром. На того,
кто не был пьян к вечеру в праздник святого Петра воковах,презрительно
косились товарищи. Узник слышал, как там, внизу, стражники набросилисьна
вино. Дворпостепенноокутывалисумерки,голубоватыесумеркилетнего
вечера, и снова из крепостных рвов потянуло запахом тины.