Распластавкрестомрукии
раздвинув ноги, он, казалось, лишь с трудом удерживал равновесие.
- Это Сигрейв, - шепнул Элспей.
Кривой коннетабль, поняв, что его и всю стражу опоилизельем,кое-как
добрался сюда и теперь боролся с непреодолимым оцепенением. Он видел,как
убегал его узник: видел, что помощник предал его,нонемогиздатьни
единого звука; тело отказывалось ему повиноваться, и в единственномглазу
под упорно не желавшим подыматься веком читался предсмертный ужас.Элспей
с размаху ударил его кулаком по лицу; голова Сигрейва стукнулась окамень
стены, и коннетабль рухнул на пол.
Трое мужчин пришли мимо двери огромной трапезной,гдечадилифакелы;
там находился весь гарнизон, спавший глубоким сном. Навалившись настолы,
раскинувшись на скамьях, растянувшисьпрямонаполу,храпелилучники,
раскрыв рты и застыв в нелепых позах, - казалось, некий волшебник погрузил
их в вековой сон. То же зрелище открылось им вкухне,освещеннойслабым
светом дотлевших под огромными котлами углей, в кухне, гдестоялтяжелый
запах горелого сала. Маркитанты также приложились к аквитанскомувину,к
которому брадобрей Огл подмешал зелье, итеперьвалялисьпузомкверху;
широко раскинув руки, кто под кухонным столом, кто около ящика дляхлеба,
кто между кувшинами. Казалось, тут было лишь одно живоесущество-кот;
обожравшийся сырого мяса,бродилонпостолам,осторожнопереставляя
лапки.
- Сюда, милорд, - сказал помощник коменданта, указывая узнику на чулан,
служивший отхожим местом, куда обычно сливали помои.
В этом чулане было пробито слуховое окошко, через которое могпролезть
человек, - единственное отверстие на этой стороне крепости.
Огл принес веревочную лестницу,которуюонприпряталвсундуке,и
пододвинул табуретку. Лестницу привязаликоконнойраме;Элспейполез
первым, за ним Роджер Мортимер и, наконец,брадобрей.Вскоревсетрое,
уцепившись за лестницу, заскользили вдоль стены в тридцати футах от тускло
поблескивавшей в крепостном рву воды. Луна еще не взошла.
"Дядя и в самом доле не смог бы бежать с нами", - подумал Мортимер.
Вдруг рядом с ним зашевелилось что-то черное и послышался шорох перьев.
Это был устроившийся наночьвбойницеогромныйворон,сонкоторого
потревожили беглецы. Мортимер машинально протянул руку и, пошарив в теплых
перьях, нащупал птичью шею. Ворониздалпротяжныйстрадальческийкрик,
похожий на крик человека; беглец изо всех сил сжал кисть и, повернув руку,
почувствовал, наконец, как под его пальцами хрустнули позвонки.
Дохлая птица с громким всплеском упала в воду.
- Who goes there? [Кто идет? (англ.)] - тотчас же крикнул часовой.
И из-за зубца стены на верхушке колокольни свесилась голова в шлеме.
Трое беглецов, вцепившись в веревочную лестницу, прижались к стене.
"Зачем я это сделал? -подумалМортимер.-Зачемподдалсяглупому
искушению?Побегибезтогосвязансриском,инезачемсоздавать
дополнительные трудности. К тому же я не знаю даже, был ли это Эдуард..."
Между тем часовой, убедившись, что все спокойно,возобновилобход,и
шум его шагов затих в ночи.
"
Между тем часовой, убедившись, что все спокойно,возобновилобход,и
шум его шагов затих в ночи.
Спуск возобновился. В это время года воды во рву было мало. Трое мужчин
погрузились в нее по плечи ипошливдольоснованиякрепости,опираясь
рукой о камни стены. Они обогнули колокольню и пересекли ров, стараясьно
шуметь. Откос рва был покрыт скользким илом. Помогая другдругу,беглецы
ползком взобрались наверх, затем, пригнувшись, добежалидоберегареки.
Там, спрятанная в камышах, их ждала лодка. На веслах сидело двоегребцов;
какой-то человек, закутанный в широкий темный плащ ивтемномкапюшоне,
сидел на корме; он тихо свистнул три раза. Беглецы прыгнули в лодку.
- Милорд Мортимер, - сказал человек в плаще, протягивая руки.
- Милорд епископ, - ответил беглец, тем же жестом протянув свои руки.
Его пальцы нащупали кабошон перстня, и он прикоснулся к нему губами.
- Go ahead quickly! [Вперед,быстро!(англ.)]-скомандовалпрелат
гребцам.
И весла вспенили воду.
Адам Орлетон, лорд-епископ Герифордский, назначенный наэтудолжность
папойпротивволикороляивозглавлявшийоппозициюдуховенства,
способствовал побегу самого знатного сеньора королевства. Все было сделано
и подготовлено Орлетоном, это он склонил на своюсторонуЭлспея,уверив
его, что в награду за помощь тот получит целое состояние иместовраю,
это он снабдил его зельем, которое погрузило Тауэр в сонное оцепенение.
- Все прошло удачно, Элспей? - спросил он.
- Как нельзя лучше, милорд, - ответил помощниккоменданта.-Сколько
времени они еще проспят?
- Не меньше двух дней... Здесь у меня то, что обещано каждому, - сказал
епископ, распахивая плащ и показывая тяжелый кошель. - И для вас,милорд,
у меня тоже имеется сумма, которой вам хватит по крайней мере на несколько
недель.
В эту минуту до них донесся крик часового:
- Sound the alarm! [Тревога! (англ.)]
Но лодку уже подхватило течение, а самые отчаянные крики часовыхнев
силах были разбудить Тауэр.
- Я обязан вам всем и преждевсегожизнью,-обратилсяМортимерк
епископу.
- Доберитесь до Франции, - ответил епископ, - только тогдавысможете
меня благодарить. На другом берегу, в Бермондсее, нас ждут лошади. В Дувре
мы зафрахтовали корабль. Он уже готов к отплытию.
- Вы отправитесь вместе со мной?
- Нет, милорд, у меня нет никаких причиндлябегства.Кактолькоя
посажу вас на корабль, я возвращусь в свою епархию.
- А вы не опасаетесь за свою судьбу после того, что произошло здесь?
- Я служитель церкви, - ответил епископ с легкой насмешкой в голосе.-
Король ненавидит меня, но тронуть не осмелится.
Этот прелат, спокойно и уверенно разговаривавший наводахТемзытак,
словно находился он усебявепископскомдворце,обладалнезаурядным
мужеством, и Мортимер искренне восхищался им.
Гребцы сидели в середине лодки; Элспей и брадобрей устроились на носу.
- А что королева? - спросил Мортимер. - Видели ли вы ее? Ее по-прежнему
мучают?
- Сейчас королева в Йоркшире,гдепутешествуеткороль.