Я вспомнил о двух чемоданах, находившихся в нем, и у меня внутри все
похолодело. Я забыл про них, совсем забыл. Если полиция обнаружит чемоданы, то у них будет повод для моего ареста. И если они поймут, что это
краденое, то мне припишут соучастие в убийстве. Джо сказал, что Глория заберет машину. А если нет? Хватит ли у нее мужества явиться сюда, где
столько полиции и репортеров, щелкающих фотоаппаратами направо и налево. Уж они-то не упустят такой лакомый кусочек.
Я не колебался ни секунды. Необходимо сразу же отделаться от чемоданов. Я лишь не мог решить, как увезти их: на автобусе или в «ягуаре».
Но, пожалуй, отъезд в «ягуаре» будет более подозрителен. Быстро закрыв дверь гаража, я открыл багажник и достал один из чемоданов. Он был
большим и нести его было тяжело. Я спрятал его в автобусе и пошел за вторым. Я чуть было не надорвался, пока донес его до автобуса. Он был
слишком тяжел, чтобы носить его в одиночку, но в конце концов я затащил в автобус и его. Я стал весь мокрый и задыхался, но времени на отдых не
оставалось.
Я подошел к лестнице и подозвал жену:
- Анни, я хочу проверить тормоза. Проеду квартал. Двери гаража я запер.
- Хорошо, Гарри.
И я поехал. Толпа уже начала рассеиваться, но двое полицейских по-прежнему оставались на посту. Когда я выезжал, они наблюдали за мной. До
тех пор, пока я не завернул за угол, я не мог спокойно дышать. Я проехал по Оксфорд-стрит и Осборну. Улица была пустынной, и за мной никто не
следил. Неподалеку от Мирфилда, рядом со станцией метро, находилась свалка, и там я решил выбросить эти страшные чемоданы. В это время дня, да
еще в воскресенье, там никого не бывает.
Я потратил на поездку около четверти часа и, как я предвидел, там никого не оказалось, но из предосторожности я немного поездил вокруг.
Потом я вытащил чемоданы и протер их тряпкой, чтобы уничтожить отпечатки пальцев. После этого надел шоферские перчатки и столкнул чемоданы вниз.
Я наблюдал, как они кувыркались по кучам мусора, пока не скрылись в груде тряпья. Я не обманывал себя: их скоро обнаружат, но уже не в моем
гараже и уже не свяжут их со мной., Вскоре я вернулся на Игл-стрит: было около половины девятого. Потребовалось всего полчаса, чтобы избавиться
от этих проклятых чемоданов. Уже въезжая в гараж, я заметил, как один из полицейских резко повернулся и пошел в контору. Закрывая двери гаража,
я заметил Анни, стоящую на ступеньках.
- Гарри, иди скорее наверх!
Тревога в ее голосе потрясла меня. Я завернул последний болт и заспешил наверх. Анни уже поднялась в квартиру. Я нашел ее в гостиной. Она,
видимо, плакала до моего прихода, и один лишь взгляд на нее испугал меня.
- В чем дело?
- Ты слышал о Билле?
- Билл!.. - у меня появилась противная дрожь в ногах. - Что ты имеешь в виду?
- Они.., они его убили, Гарри.
- Не может быть - его там не было. Это опять тот репортер...
- Билл!.. - у меня появилась противная дрожь в ногах. - Я медленно опустился на стул.
- С чего ты взяла? Это ошибка.
- Мне сказали полицейские.
Сердце у меня замерло, а затем бешено застучало вновь.
- Полиция? Они были здесь?
- Приходили, - устало и безразлично сказала Анни.
- Они пришли сразу после того, как ты уехал. Они хотели поговорить с тобой и расспросить
тебя о Билле.
- Но Билл не мог возвратиться так рано. Это ошибка. Я сам усадил его в вагон поезда.
- Ах, Гарри! Думаешь, я стала бы говорить об этом, если бы это была неправда? Они убили Билла. Он мертв!
Я ошалело уставился на Анни. У меня потемнело в глазах. Но я взял себя в руки и надавил пальцами на веки. Головокружение прошло.
- Скажи мне, Гарри. Что ты сделал для этого ограбления? Я должна это знать!
Билл убит. Если бы я рассказал ему о своих подозрениях, то он остался бы жив. Анни что-то говорила, но я ее не слышал. У меня ныло сердце.
Билла убили! Несмотря на все мои попытки и планы, они его достали.
- Гарри!!!
Я вздрогнул и поднял глаза на Анни.
- Оставь меня, Анни. Оставь меня, мне надо подумать. Все потом. Помолчи.
- Я обязана поговорить с тобой! - закричала она. - Ты что, не понял? Сюда приходила полиция! Они задавали мне вопросы, и я им говорила
правду, потому что поверила тебе. Но теперь я не уверена, что это была правда. Понимаешь. Я могла сказать им что-то такое, что может тебе
повредить. Ты должен выслушать меня.
- Что ты им сказала? - я увидел ее побледневшее лицо. - Что ты им сказала?
- Я сказала, что ты ходил туда прошлой ночью и относил чашку чая Гаррису. Они сначала хотели знать все о Билле, про этот телефонный звонок
от врача, а затем спросили, не заходил ли ты в почтовую контору. И я сказала...
Я отступил на шаг от Анни.
- Гарри, ты ведь носил ему чай? Ведь ты за этим туда ходил, я это видела.
- Нет, я не давал ему чай. Я не видел его.
- Но ты говорил, что носил ему чай.
- Разве? Я не помню, чтобы так говорил. Я не дал ему чай: я его поискал, но не нашел.
Я не думал, что говорю. Все, о чем я мог думать, заключалось в словах «Билл мертв, и ты в этом виноват». Если бы я с самого начала
предупредил его, а не думал лишь о себе и о своей шкуре, он бы остался жив. Анни в гневе сжала кулачки и воскликнула:
- Гарри! Ты меня обманываешь! Скажи правду хотя бы мне! Скажи мне ее, Гарри! Ты знаешь, что я тебя люблю и все для тебя сделаю. Что ты
делал в конторе прошлой ночью?
Первый шок уже прошел, и я почувствовал, как во мне поднимается волна холодной, убийственной ярости против Дикса и его гнусной компании.
Даже если это будет мое последнее дело в жизни, все равно я найду и убью его!
, - Гарри!
Я так взглянул на Анни, что она отступила назад.
- Не смотри на меня так. Что с тобой? О чем ты сейчас думаешь? Скажи мне.
Я спокойно сказал:
- Да, как раз теперь пора сказать тебе правду. Вчера я был на почтовой станции для того, чтобы вывести из строя сигнализацию почтового
фургона, на котором ездил Билл, если хочешь знать.
Анни закрыла глаза, подняла руки к груди и застыла, потрясенная и неподвижная. Потом она внимательно посмотрела на меня.
- Зачем ты это сделал?
- Потому что у меня не хватило мужества отказаться, Анни. Вот почему я это сделал.
- Значит, это ограбление совершил Дикс со своими дружками?
- Да.