Получив на руки документы и устные разъяснения, предоставленные Хафом, Бланко посоветовал последнему не ждать 30 июня, когда состояние
полностью отойдет к Присцилле Идз, а немедленно уведомить о своих претензиях опекуна мисс Идз, Перри Холмера. Настаивать на половине состояния,
которое должно перейти к Присцилле, а также предупредить Холмера о том, что, в случае отказа выполнить законные требования, вся ответственность
падет на опекуна.
Ирби приподнял и снова опустил свои плечи. Потом продолжил:
- Для Венесуэлы этот совет, может быть, и не плох, но будут ли эти требования иметь силу здесь - вот этого я не знаю. Во всяком случае, Хаф
последовал совету Бланко, подписал письмо и отправил его Холмеру, а копию - Присцилле. Я тоже получил ее, фотокопии основных документов и
полнейший отчет о сложившейся ситуации. Я имею также инструкции от Бланко, согласно которым мне следует удерживать Холмера от передачи состояния
и имущества в руки Присциллы.
Я сам немного знаком с законами, но не смог найти такого, который подсказал бы, как это все можно осуществить. Хотя требования Хафа и имеют
под собой юридическую основу, но...
- Я не сомневаюсь в ваших словах, мистер Ирби, - перебил его Вулф.
- Но Бланко сообщил мне, что не получил ответа от Холмера. Мне долго не удавалось встретиться с Холмером. Но в конце концов я добился от
него свидания.
Это произошло на прошлой неделе, во вторник.
Я имел с ним долгий разговор, но он не привел ни к каким положительным результатам. Холмер не высказал своей позиции, и я не смог добиться
от него никаких результатов. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах с моей стороны было бы неэтичным не встретиться с Присциллой Идз. Я
уже звонил ей и спрашивал, является ли Холмер ее личным адвокатом, но и она не сказала мне ничего определенного. Присцилла наотрез отказывалась
со мной встретиться.
С большим трудом я убедил ее. Встреча была назначена на пятницу в ее квартире. Она допускала, что подписала подобный документ по доброй
воле, но потом изменила свое решение и просила Хафа вернуть его ей.
Однако Хаф отказался выполнить ее просьбу.
По словам Присциллы, она предложила бывшему мужу сто тысяч долларов наличными в обмен на документ, обещав немедленно перевести деньги. Если
он откажется, сказала Присцилла, то не получит ничего вообще.
Я позвонил в Каракас Бланко и информировал об этой беседе.
До 30 июня оставалось только десять дней. Нельзя было терять ни минуты. Но тут все пошло прахом.
Бланко отнесся к предложению Присциллы отрицательно и даже не пожелал его обсуждать. Холмер и Присцилла уехали на уик-энд, и я не мог с
ними связаться.
В понедельник утром я начал все сначала, но ни одного из них мне не удалось найти, и я оставил все попытки.
Во вторник утром в газетах появилось сообщение об убийстве Присциллы Идз.
Тут он, как бы в мольбе, простер руки:
- Подумать только!
Вулф кивнул:
- Да, действительно, ваше положение не из лучших!
- Просто безнадежное, - подтвердил адвокат и продолжал:
- Не стоило и тратить девять долларов на разговор с Каракасом. Откровенно говоря, вполне может статься, что я не получу никакой компенсации
за все издержки.
Откровенно говоря, вполне может статься, что я не получу никакой компенсации
за все издержки. Я все время искал контакта с Холмером, но безуспешно. Наконец я поймал его по телефону, и знаете, что он мне сказал? Он сейчас
вообще берет под сомнение сам документ! Он отрицает тот факт, что она его подписала! Он даже намекнул на то, чтобы мой клиент и не вспоминал об
этом документе. И отрицает, что в прошлую пятницу Присцилла Идз подтвердила мне его подлинность и собственноручную подпись.
Я снова позвонил Бланко в Каракас. Я посоветовал ему отправить Эрика Хафа в Нью-Йорк первым же самолетом и передать с ним оригинал
документа. А потом решил повидать вас.
Может быть, миллионы и были когда-то поставлены на карту, но в общем-то еще неизвестно, есть ли они сейчас. Впрочем, даже если не принимать
в расчет акций "Софтдауна", состояние Присциллы Идз весьма значительно. Да и акции представляют большую ценность. Если право на них переходит
пяти лицам, то документ Хафа может стать для них грозным оружием, так как ставит под сомнение их незаинтересованность в смерти Присциллы Идз.
Мне пришла в голову мысль о том, что вы, возможно, сможете подтвердить подлинность документа. В тот день она приходила к вам для
консультации и провела у вас несколько часов. О документе, безусловно, упоминалось, и, конечно, она созналась в том, что подписала его.
Холмер был здесь в тот же вечер и скорее всего также упоминал о нем. Если мистер Гудвин присутствовал при этом и может все подтвердить, то
подобное заявление решит наши проблемы. В этом случае я готов сделать вам конкретное предложение - после обсуждения с Бланко по телефону.
Подобная помощь в идентификации представила бы для мистера Хафа огромную ценность и могла бы быть оценена в пять процентов от общей суммы,
которую он должен получить.
Здесь наш посетитель допустил по крайней мере два серьезных просчета: во-первых, предложение строилось на принципе оплаты за подтверждение
заведомой правды, что напоминало явный подкуп, или заведомой лжи, что было уж совсем противозаконно.
- Естественно, - сказал Ирби, - мне бы понадобились ваши показания, данные в письменном виде.
Заявление от каждого из вас... Я был бы рад и горд получить их. Что же касается соглашения об оплате, то тут я жду ваших предложений. Было
бы, наверное, неразумно переносить его на бумагу.
О, после этих слов Вулф мог бы великолепно проявить себя, и я был уже готов, выполняя его приказ, вышвырнуть адвоката за дверь. Но, как это
ни странно, Вулф не выразил никакого неудовольствия, даже, напротив, остался спокоен. Он спросил:
- Мистер Хаф приезжает в Нью-Йорк?
- Да.
- Когда?
- Завтра днем в три часа.
- Я хочу его видеть.
- Нет проблем. Я тоже этого хочу. Я привезу его сюда прямо из аэропорта. И если у меня будут письменные показания...
- Нет! Никаких показаний до тех пор, пока я не переговорю с вашим клиентом, а там увидим. - Вулф был резок. - Но только не везите его сюда
прямо из аэропорта. Лучше сначала позвоните мне. Я хочу предпринять один шаг, который, уверен, вам не очень-то понравится, но на который вы,
возможно, и согласитесь. Я думаю, что здесь у меня состоится встреча всех, кто имеет отношение к этому делу, то есть обеих сторон, в вашем
присутствии. Я думаю назначить эту встречу на завтра здесь, в этой комнате.