Я вздохнул.
– Я же сказал, что был один.
Уилер опять кивнул.
– Может быть, вначале вы были один, но где‑то по дороге у вас могли появиться помощники. Вы понимаете, что мне надо точно знать об этом. – Он указал на китайца. – Мой друг располагает средствами установления истины, но вряд ли вам захочется с ними познакомиться.
Я, как бы между прочим, оглядел салон. С уходом капитана ситуация облегчилась, не на много. Позади меня стояли два матроса, один из которых держал направленный на меня пистолет. Впереди находились Уилер и китаец. Китаец держал руку в кармане – он наверняка тоже был вооружен. Я посмотрел на Слэйда и прикинул, присоединится ли он ко мне, если дело дойдет до борьбы.
Я сказал:
– Интересно, как все‑таки вам удалось выйти на Макинтоша и на меня так быстро. Кажется, вы знаете все, включая мою южноафриканскую историю.
Уилер хмыкнул.
– Вы, англичане – нация любителей. Это относится и к разведке. Мне о вас рассказали.
Я был искренне удивлен.
– Но кто? Ведь об этом знали только Макинтош и я.
– Точно. И вы мне ничего не рассказывали.
Моя челюсть отвисла, и я уставился на Уилера, отказываясь верить своим ушам.
– Макинтош?
– Кто ж еще? Он был слегка пьян и болтлив. С помощью лести мне удалось выудить у этого дурака нужную информацию. Потом он спохватился, конечно, замолчал, но мне этого было достаточно. – Он засмеялся. – Мы обсуждали проблемы тюремной реформы.
Я был в замешательстве.
Макинтош в описании Уилера выглядел совсем не тем человеком, которого я знал. Во‑первых, он был не дурак и, во‑вторых, совершенно не падок на лесть. Что же он тогда выкинул, черт возьми?
– Он мертв, – продолжал Уилер. – Я позаботился об этом, как только мы надежно спрятали вас в Ирландии. Но оказалось не так уж надежно, правда? Эти клоуны из революционной армии – такие же любители. Но ничего, теперь вы здесь, и все, в конце концов, хорошо.
Холод пронизал меня до мозга костей. Жив был Макинтош или нет – а я точно этого не знал, потому что сам просил Элисон распространить слух о его неизбежной кончине, – я чувствовал себя преданным и страшно одиноким, словно человек, идущий по лестнице без перил. И я был потрясен. Приходилось верить Уилеру, все остальное не имело никакого смысла, равно как и предательство Макинтоша. Если...
Вернулся капитан и сказал, нарушая цепь моих мыслей:
– Лодка не обнаружена.
Уилер в это время вставлял вторую сигарету в мундштук.
– В конце концов, может быть, вы сказали и правду. – Он обратился к капитану. – Этих двоих определить в надежные места, раздельно. Ваши предложения?
– Слэйд может вернуться в свою каюту, – сказал капитан.
– После того, что случилось? – Уилер удивленно приподнял брови.
Заговорил китаец:
– Его надо приковать наручниками к кровати и посадить человека внутрь каюты. Ему нельзя позволить даже пикнуть.
Уилер подумал.
– Хорошо. А что со Станнардом?
– На носу есть помещение, обитое железом, с хорошо задраивающейся дверью. Оттуда он не сможет выбраться.
– Боюсь, ваш допрос придется пока отложить, – обратился Уилер ко мне. – Вот отойдем подальше у море, тогда и приступим. Там вашего крика никто не услышит. – Он махнул рукой, и кто‑то схватил меня за руку. – Кстати, то, что случилось у нас с винтами – ваша работа?
– А что случилось с винтами? – Я постарался улыбнуться. – Они что, разболтались?
– Ишь, какой бравый, – промолвил Уилер. – Острит перед лицом смерти. Это очень по‑английски. Уведите его.
Два человека вывели меня из салона и вытолкнули на заднюю палубу.
Это очень по‑английски. Уведите его.
Два человека вывели меня из салона и вытолкнули на заднюю палубу. Проходя мимо Слэйда, я посмотрел на него. Он сидел с желто‑серым лицом, совершенно уничтоженный.
"Артина" теперь была освещена, и я увидел, что один из матросов, конвоировавший меня на носовую палубу, держал в руке мой пистолет. Перспектива очутиться в металлическом ящике не понравилась мне. По чертежам двойника "Артины" я знал, что высота этого герметически закрытого помещения – четыре фута. Там, я свободно мог получить тепловой удар или задохнуться.
Однако, нравилась мне эта перспектива или нет, человек, шедший справа от меня, был вооружен. То, что он не направлял пистолет в мою сторону, не имело ровно никакого значения. Он крепко держал меня за правую руку, а левую заломил за спину другой матрос.
Так меня довели до середины яхты, и вдруг раздался сухой щелчок, словно разорвалась хлопушка. Матрос справа от меня охнул, выронил пистолет и с удивлением уставился на кровавую дырку, образовавшуюся в тыльной стороне ладони.
Хлопушка разорвалась снова, и я увидел короткую вспышку на крыше рубки. Матрос, державший мою левую руку, споткнулся и медленно повалился на палубу. На лбу его я заметил темное пятно.
– Прыгай, дурак, прыгай, – завопила Элисон, и я, довольно неэлегантно перескочил через ограждение, раскорякой полетел вниз и плюхнулся в воду, подняв тучу брызг. Две секунды спустя более аккуратно и по‑женски вошла в воду Элисон.
Сделав круг, я нащупал ногу Элисон, и она, повернувшись ко мне, уцепилась за мою кисть. Я подтащил ее к яхте, и мы глубоко нырнули, чтобы проплыть под "Артиной".
Естественно, нас будут искать прежде всего там, куда мы прыгнули. Надо было срочно уходить оттуда.
К сожалению, я не успел как следует отдышаться и набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы отплыть под водой на приличное расстояние. Пришлось выныривать под кормой "Артины" и, держась за лопасть руля, высунуть наружу нос и рот.
Я сделал несколько глубоких вдохов и прислушался к тому, что происходит на палубе. Судя по всему, там началась паника: беспорядочно бегали люди, слышалось рявканье капитана, насылавшего угрозы на своих подчиненных. Я прошептал на ухо Элисон:
– Плыви к Таксбьексу – насколько сможешь, под водой. Встретимся в условленном месте.
Она не стала терять времени на ответ, погрузилась в воду и исчезла. Я в последний раз сделал глубокий вдох и последовал за ней. Вообще я люблю плавать, но тут особого удовольствия ждать не следовало. Я двигался под водой до тех пор, пока напряжение в легких не стало невыносимым. Тогда я выплыл лицом вверх и, сделав несколько вздохов, рискнул посмотреть в сторону "Артины". Луч ее прожектора шарил по воде, но в противоположном от меня направлении. Я приготовился опять уйти под воду, но в последний момент услышал рев мотора и увидел, как в мою сторону несется моторка. Я быстро нырнул и с силой заработал руками, чтобы уйти в воду как можно глубже. Моторка пронеслась прямо надо мной, и поколебленная ею вода ударила меня.
Я выныривал трижды, прежде, чем добрался до берега, точнее до ряда яхт, пришвартованных к стойке гавани Лаццаретто‑Крик Марина. Я выплыл прямо под носом плавучей пивной, задыхаясь и отплевываясь, но тут же затих, когда услышал шлепанье босых подошв по палубе наверху. Человек был явно раздражен.
– Опять какой‑то шум. Прямо посреди ночи. Что они, взбесились, что ли? – заорал он. Я представил себе по голосу отставного полковника, этакую старую перечницу. – Ты шумишь больше, чем они, Джордж. Иди ложись, – пыталась его утихомирить жена.
Опять раздались шлепки ног, и пара удалилась. – Ладно, – напоследок проворчал мужчина. – Завтра поговорю с менеджером. Безобразие!
Я улыбнулся и проплыл еще пару судов прежде, чем вылезти на берег.