— Она очень старая дама, волосы красит и…
— Ладно, спасибо…
Решение принято. Снова поднимаюсь на второй и достаю из кармана маленький инструмент, которым вразумляю замки.
Открыв в два счета дверь, захожу в квартиру.
Все в порядке. Печка погасла. Нет ни души.
Я открываю двери одну за другой и на кухне нахожу лежащую на полу настоящую вдову Бомар. Язык у нее вылез изо рта, а глаза из орбит — она задушена полотенцем.
Анджелино изобретательный тип. Его оригинальный способ решения квартирного вопроса заставит призадуматься министра строительства. Его система проста: он засекает в тихом доме с больной консьержкой квартиру, занимаемую одинокой женщиной, убирает ее — и квартирой можно пользоваться в свое удовольствие.
Я должен был догадаться, что Анджелино не отдаст себя в руки полиции. Как потешался этот толстяк, ведя со мной деловой разговор… Он просто ухохатывался надо мной!
Я наталкиваюсь на вечный и тревожный вопрос: зачем эта мизансцена? Почему он хотел со мной встретиться?
Тут в тумане, заполняющем мои мозги, начинает мигать огонек. Мне кажется, Анджелино было нужно провести тест… Он хотел знать, проглотит ли Секретная служба крючок с наживкой, и в качестве подопытного кролика выбрал меня.
Смерть Вольфа заставила его понять, что мы им заинтересовались. Он захотел оценить масштаб несчастья и для этого устроил встречу со мной. Вот почему он так хотел отпустить живыми меня и моего коллегу Равье.
Да, я чувствую, что ухватился за веревочку, которая может привести меня к правде. К настоящей!
Почему гангстер дал мне понять, что действительно готовит акцию на Ке д'Орсей? Возможно, потому, что это не так и на сегодня у него совсем другие планы, а то, что наши силы будут сосредоточены в этом секторе, его весьма устраивает…
Очень неглупая мысль.
А как же малышка Ринкс? Так, ее похитили где-то два часа назад, то есть еще до того, как подручный Анджелино привел меня сюда, а значит, похищение девушки не зависело от результата моей встречи с итальяшкой. Это точно…
Я начинаю обыскивать квартиру в надежде найти какую-нибудь зацепку, но обнаруживаю только бутылки из-под кьянти. Очевидно, гангстеры в сие почтенное жилище принесли только выпивку.
Тощая зацепка. Да что я говорю! Скелетическая!, Однако я внимательно осматриваю одну бутылку. Это кьянти “Руфино” из Фиренцы. Кроме оригинальной разноцветной этикетки есть и вторая, овальная, поменьше размером, с белыми буквами на красном фоне: К. И. В. и адресом мелкими буквами: Париж, ул. Лафайет, д. 104. Продолжаю осмотр и с удивлением констатирую, что наверху есть узенькая синяя этикеточка, окружающая горлышко. На ней номер: М. 144.868. Я и не знал, что бутылки кьянти пронумерованы.
Я сую бутылку под мышку и сваливаю, бросив последний сочувственный взгляд на бедную вдову Бомар. Анджелино отправил ее к мужу… Этот парень уважает семейные узы.
Глава 13
"К. И. В.” означает “Компания по импорту вин”. По крайней мере, так мне сообщает медная табличка, прибитая к двери дома сто четыре по улице Лафайет.
Рядом находится большой склад, земля вокруг которого потемнела от разлитого вина. Парни в кожаных фартуках перекатывают бочки.
Я вдыхаю мощные винные пары, прежде чем постучать в застекленную дверь кабинета. Сердитый голос приглашает меня войти. Захожу в комнату, похожую на аквариум, но никого в ней не вижу. Осматриваюсь и наконец обнаруживаю нечто черное, согнувшееся у ящика картотеки. Черная штука вдруг распрямляется и оказывается особой лет шестидесяти, похожей на аиста в трауре, явно оставшейся девственницей.
У нее на носу пенсне, как на старинных фотографиях, а на затылке пучок размером с ананас.
— Что вам угодно? — спесиво спрашивает она.
— Справочку.
Ставлю на стол бутылку из-под кьянти:
— Это ваше?
Она сует свой острый нос в бутылку и заявляет:
— Несомненно. А что 7 Вы хотите предъявить рекламацию?
Я вытаскиваю свое удостоверение и показываю ей. У нее захватывает дух.
— Что случилось? — осведомляется она.
— Представьте себе, я вбил себе в голову найти того, кто выпил эту бутылку…
Оказывается, старуха не страдает размягчением мозга. Не говоря ни слова, она смотрит на номер и, бормоча его, идет свериться с регистром.
Она перелистывает толстенную книжищу, высунув язык, что делает ее похожей на хамелеона.
— Эта бутылка была отправлена во франко-итальянский магазин на бульваре Барсес, — говорит она.
— Спасибо..
Я забираю бутылку.
— Всего хорошего, мадемуазель…
В тот момент, когда я выхожу за дверь, она не выдерживает.
— Господин комиссар… — бормочет она.
— Да?
— Произошло убийство? — спрашивает старая дева, предвкушая захватывающий рассказ.
— Нет, — отвечаю, — изнасилование… Она содрогается.
— Какой ужас! Как это произошло?
Сказываются шестьдесят лет воздержания.
— Садист лишил старую деву невинности при помощи ножа для колки льда, — небрежна говорю я. — Это было жутко..
И отваливаю, сдерживая сильное желание заржать, в то время как старуха захлебывается слюной.
Хозяин магазина — толстый брюнет, разговаривающий с великолепным пьемонтским акцентом.
Я ему показываю бутылку, удостоверение и свои глаза. Все это убеждает его энергично сотрудничать с полицией.
— Ету бютильку, — говорит он, — я знаю. Я продаль ее с мнего дрюгих в дом сте двенадцать, булевар Рошешуар. Етот клиента пиль много кьянти Каждый неделью я посылаль ему штюк сорок…
Этот итальянчик просто льет бальзам мне надушу. Будь он чисто выбрит, я бы его расцеловал.
— Фамилия клиента?
— Дупон…
Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он хотел сказать “Дюпон”.
Дюпон! Анджелино не очень напрягает воображение, когда выдает себя за француза.
— Вы знаете этого малого?
— Ньет. Я знаю тольке его слюжанка. Ето старая итальянка.
Он описывает ее, и я без труда узнаю милейшую Альду. Сейчас она интересует меня больше всех прочих женщин.
— Все совпадает, — говорю я. — Значит, так, старина, вы меня никогда не видели. Мне кажется, это избавит вас от многих неприятностей Он становится серо-оранжевым.
— Мадонна! — шепчет он.
Он готов шлепнуться на задницу.
Теперь я могу улыбаться. Анджелино очень умен, но, как и все люди, совершает ошибки. Эта бутылка кьянти доставит ему немало неприятностей. Это мне говорит мой палец, а он в данном вопросе спец, поверьте мне.
Я отправляюсь на бульвар Рошешуар. Дом сто двенадцать рядом с большим кафе. Консьержка сообщает, что месье Дюпон живет на втором.
Анджелино питает к нижним этажам слабость. Может, он астматик, может, хочет жить поближе к выходу.
Я поднимаюсь и решительно нажимаю на звонок.
Проходит несколько секунд, прежде чем дверь открывается. Я ожидал оказаться нос к носу с Альдой или с амбалом вроде Мэллокса, но сильно ошибаюсь.
При нашей работе надо быть готовым ко всему.
Особа, держащаяся за открытую дверь, первоклассный кусочек. Не знаю, видели ли вы в журналах фото Мисс Вселенной? Так вот, эта девочка — Мисс Вселенная, умноженная на десять тысяч. Посмотреть на нее — все равно что съездить на Капри.
Представьте себе киску среднего роста, но так сложенную, как не мог себе представить и Леонардо да Винчи. Грудь, сразу вызывающая желание ее потрогать, горящие глаза, влажные губы, готовые к поцелуям, черные волосы и великолепная кожа янтарного цвета. Щечки напоминают оттенок некоторых провансальских фарфоровых вещиц. Она одета в красное платье, а запах ее духов отправляет прямо в рай.
— Что вы хотите? — спрашивает она меня.