Хайрэм задумчиво кивнул.
– Думаете, Гэлуэй?
– Не знаю. Он вроде не из таких хитрецов.
– Гэлуэй, конечно, – сказал Джерри.
– Ладно, если пленки у него, ничего не поделаешь, – рассудил Хайрэм.
– Так ли? – усомнился Алан. – Мы запомнили все, что он говорил. Всю механику контрабанды, а также то, что он намерен сделать с этим несчастным храмом…
– Я даже почти соблазнился, – вставил Джерри. – Такой навар мог бы получиться.
– Да уж. – Алан косо взглянул на него.
– А что, скажешь нет? Мы же не полицейские, правда?
– Вы – законопослушные граждане, – сказал Хайрэм. – Вспомните, как вы огорчались, когда я показал вам разграбленные гробницы.
– Как бы то ни было, мы располагаем фактами, – произнес Алан. – Пусть и без пленок. Разве этого мало?
– Ничем не подтвержденные слова. – Хайрэм покачал головой. – Даже если юристы разрешат публикацию, я не напечатаю. Вора не прижали, значит, и статьи не будет.
– А жаль, – сказал Алан. – Мне понравилось быть шпионом.
– Еще как жаль! Могли бы разоблачить нелегальный вывоз произведений искусства. Ниточки тянутся в Нью‑Йорк! Разбавили бы нашу бурду. Ой, ребята, как я устал от нее… А тут, в кои‑то веки, стоящий материал! Древности, злодеи на самолетах, тайные встречи на кукурузных полях…
– Там, по‑моему, какая‑то ферма, – вставил Алан. – Скотоводческая.
– Все равно, только ходить труднее: спотыкаешься. Ну ладно, с этим покончено. – Он вздохнул и отхлебнул из стакана. – Больше вы никогда не услышите о Кэрби Гэлуэе.
«МАЯК» И «ГОЛОС»
«Я еще могу позвонить тем двум парням из Нью‑Йорка, – думал Кэрби, поднимая перегруженную „Синтию“ над горами и описывая широкий полукруг. – Если эта проклятая баба не попадет на телеэкран, я свяжусь с ними через две‑три недели и начну перевозки. И плевать мне, поставили мы храм или нет».
За спиной шуршали мешки с марихуаной. Во время первых рейсов ему казалось, что «травка» кишит жучками, но потом он понял, что это просто мешки укладываются поудобнее, когда воздушные потоки играют самолетом. Зарабатывать на жизнь перевозками такого груза в таком самолете можно, лишь перегружая его и надеясь на свое пилотское искусство. Много раз, взлетая с изрытых пастбищ и ухабистых проселков, когда стояла кромешная тьма, а перед носом «Синтии» тянулась вереница невидимых деревьев, Кэрби думал, что ему конец. Ни мастерство, ветры и везение пока помогали ему подниматься в воздух, ни за что не зацепившись.
Однако теперь, после начала аферы с храмом, риск удвоился. Приходилось лететь на загруженной зельем «Синтии» не на север, а на юг (тайком от провожавших его поставщиков) и садиться на своем участке, чтобы взять на борт еще и дополнительный груз.
Вот и сегодня он летит на юг, в основном по наитию, потому что луну заволокло облаками. Над бывшим храмом он включает посадочные огни. Луз и еще двое индейцев опрометью несутся прочь. Земля еще суше, чем днем, в траве змеятся трещины.
Бах! «Синтия» плюхнулась на грунт и жалобно застонала. Кэрби развернулся, ненадолго включил фару и, увидев, где стоят индейцы, погнал самолет туда.
Погрузка шла быстро. Индейцы доставали из картонных коробов большие и маленькие свертки, упакованные в старые белизские газеты, большей частью «Маяк» и «Голос». Самый мелкий сверток был не больше кофейной чашки, самый крупный – примерно с настольную лампу без абажура.
Самый мелкий сверток был не больше кофейной чашки, самый крупный – примерно с настольную лампу без абажура.
– С этим поосторожнее, – предупредил Томми. – Тут трещина.
– Хорошо. – Кэрби сунул сверток в мешок с марихуаной.
Было за полночь. Кэрби предстоял путь длиной почти в восемьсот миль, большей частью над водой. В зависимости от ветра и погоды путешествие займет от пяти до семи часов. В любом случае приземлится он до рассвета. Уложив последний сверток, Кэрби зевнул и спросил:
– Вы убрали храм?
– Да, только видно, что на холме копались, – ответил Томми.
– Скорее бы приходили эти дураки, – добавил Луз. – Вот наложат в штаны, когда ничего не увидят.
– Ну ладно, тогда все. – Кэрби снова зевнул. – Увидимся на той неделе. Я собираюсь впасть в анабиоз после этого полета.
– А что такое анабиоз? – невинно спросил Томми.
– Чем занимается медведь, когда зима?
– А что такое зима? – поинтересовался Томми.
– А, чтоб тебя! – воскликнул Кэрби и улетел под их дружный смех.
СУББОТНЕЕ УТРО
Девять утра. Инносент вошел в свой кабинет в Бельмопане и тут же увидел верного помощника по локти зарывшимся в бумаги.
– Доброе утро, – сказал он. – Трудимся по субботам?
Вернон оторвался от списков и диаграмм.
– Вчера был у зубного, вот и решил сегодня наверстать. Вид у него был такой, словно зубная боль никак не унималась.
– Мне надо позвонить в несколько мест, – проговорил Сент‑Майкл. – Потом встреча в Белизе.
Он ухмыльнулся, думая об этой встрече. О том, как осчастливит Уитмэна Лемьюела, вызволив его из тюрьмы. Не бесплатно, конечно.
– Куда вы хотите позвонить? – Вернон потянулся к телефону. Добрый, старый, надежный Вернон.
– В гараж. Я вчера выписал «лендровер» и хочу знать, вернулся ли он.
Пока Вернон справлялся, Инносент вспоминал вчерашний вечер. В половине восьмого он совсем извелся, позвонил приятелю в полицию и задал два‑три осторожных вопроса, в результате чего узнал, что ни одна казенная машина не попадала в аварию (редкий случай). Затем он навел справки в столичной больнице. За последние двенадцать часов туда не поступала ни одна американка. В Пунта‑Горда и Бельмопане ему ответили то же самое. В больницы Корозала и Ориндж‑Уолк он звонить не стал: Валери уехала на юг, совсем в другую сторону.
Инносент с удивлением обнаружил, что не хочет снимать номер и искать замену Валери Грин. Она крепко запала ему в Душу. Поэтому он перекусил в гостинице и оставил у портье записку для девушки с обещанием позвонить утром. А потом поехал домой, окунулся в бассейн и уснул как младенец.
Наутро выяснилось, что Валери Грин так и не вернулась. Вещи ее остались в комнате, но девушка как в воду канула. Он должен был повидать Уитмэна Лемьюела, но исчезновение Валери спутало все его планы. Надо было много звонить, но не из дома, кишащего враждебными ему соглядатаями, в жилах которых текла его кровь. Поэтому он отправился в Бельмопан, где преданный Вернон тотчас же взял на себя всю черную работу.
– «Лендровер» еще не вернулся, – сообщил он, вешая трубку.
– Черт!
– Что‑нибудь случилось?
– Эта дамочка‑археолог, она не возвратилась домой.
Лицо Вернона омрачилось, вероятно, накатила зубная боль.
– А кто ее возил? – спросил он.
Инносент заметно смутился и неопределенно взмахнул рукой.
– Вы же знаете этого парня. Он иногда обслуживает меня.
– Он?! – Вернон казался потрясенным.