Тогда же по Европе начала бродить "четвертая часть", в которой знаменитый чародей якобы излагал секреты истинной магии.
И бывший спецназовец брезгливо добавил:
– Ты думаешь, эти Кашпировские только в наше время появились?
* * *
Дня через три я заехал к знакомым ребятам из автоцентра – Сашке и Васе. Не скажу, что я им наболтал, а только через недельку мы сняли стоянку на Варшавском и открыли автосалон "Мульти‑Авто". Сашку сделали генеральным директором, Васю – менеджером по продажам, ну а я в документах не фигурировал. Часть машин мы и вправду покупали, а часть я сам пригонял неизвестно откуда. Ребята думали, конечно, что тачки паленые, а я их не разубеждал. Торговали мы спокойно недельки две.
Вот как‑то утром в воскресенье пригоняю я на стоянку "ауди" нынешнего года рождения и вижу – Сашка сидит над стаканом с подбитым глазом и плачет.
– Ты чего, Саш? – говорю я.
Ну, тут и выяснилось. Неделю назад, оказывается, приходили парни из бригады Чабана и заявили Сашку, что это их территория. Сашок им сдуру и ответь, что этот бизнес – Князя. Он‑то меня знал с той поры, когда я на Князя пахал, а я как‑то не особенно разъяснял ему истинное положение дел. Парни обратились к Князю, и Князь, натурально, ответил, что никакой автомобильной точки он на Красноряжской не держит. И вот вчера Чабан лично зашел к Сашку. Сначала ему по роже навешали за гнилой базар, а потом для острастки взяли две лучшие тачки: новенький "мерс" и "мицубиси паджеро". И велел в среду иметь десять штук зелеными.
Я набрал номер телефона, который они оставили, и мы кратко обменялись мнениями с этими гадами.
– Алло, – говорю – парни, вы тут пару тачек чужих вчера позаимствовали. Возвратить придется.
Мне эти тачки по большому счету без разницы, мне убытка – на два старых журнала, но это дело принципа. Не люблю, когда всякая сволочь норовит меня обокрасть.
Чую, на том конце провода обомлели, а потом:
– Это кто там вякает?
– Я не вякаю, мурло собачье, а разговариваю. Я хозяин "Мульти". Встретиться бы надо. Есть о чем перетереть с твоим Чабаном.
– Девять вечера, пустырь за "Буденновцем", сегодня. Устроит?
– Вполне, – говорю, – до скорого свиданьица.
Опустил я трубку и вижу – у Сашка челюсть отвисла.
– Ты им что, Шариф, стрелку забил?
– Ну.
– А кто пойдет‑то? Шарифка, ты правда не от Князя работаешь?
Я хлопнул Сашка по плечу.
– Не дрейфь!
Наша скромная "девятка" с тонированными стеклами подкатила к перекрестку в восемь пятьдесят пять. Сашка с Васькой сидели на заднем сиденье. По‑моему, они так до сих пор и считали, что сейчас к нам кто‑нибудь подгребет на помощь. Что мы едем на разборку втроем – это в их мозги не помещалось, как в кабину "Жигулей" не помещается двухкамерный холодильник "Бош".
Не прошло и полминуты – из соседних переулков вывернулись два вишневых "джипа чероки" и взяли нашу тачку в кольцо. Хорошо взяли, грамотно. И мордами стали к подворотням. Дверцы джипов согласованно распахнулись, и из них повалили стриженые мальчики.
– Нам хана, – прокомментировал Васька.
Я усмехнулся и прочитал заклинание.
Дверцы нашей девятки тоже распахнулись… И из них выскочило пять здоровенных уссурийских тигров.
– Мама! – заорал один из джиповых парней, роняя изготовленный к стрельбе автомат.
Потом боевики опомнились и принялись стрелять. Но разве пули могли причинить какой‑то вред колдовскому животному?
В два счета мои зверушки набросились на парней и принялись перекусывать их вместе с их автоматами.
Я махнул рукой, развернулся и уехал.
* * *
Спустя пять часов полковник Осокин шагал взад и вперед по приемному покою больницы номер пятнадцать. За дверью оперировали двух парней, которых выбежавшие во двор жители нашли плавающими в крови за кафе "Буденновец".
– Разборка‑то бандитская, – докладывал дежурный по местному отделению, – но врачи уверяют, что парней покусали хищные звери!
– Да что они, эти врачи, понимают! Ты мне лучше жильцов опроси!
– Уже опросил. Бабка из седьмой квартиры перебирала картошку на балконе. Она говорит, что из "девятки" с тонированными стеклами выскочил десяток тигров.
– Что за чушь! – возмутился полковник. – Как может десяток тигров уместиться в "девятке"? В ней и теща‑то моя не помещается!
– Но ведь врачи‑то говорят то же самое!
Полковник задумался, а потом сказал:
– Что же! Возможно, преступник и в самом деле привез с собой на разборку выдрессированного тигра. Но, конечно, не более одной штуки. Эх, до чего дошли, гады!
На следующий день я потягивал пивко (в компании с Асмодеем), когда к стоянке подрулили "мерс" и "мицубиси паджеро". Те самые, которых увели люди Чабана. За ними, как побитые собаки, катились два джипа.
Из джипа вылез кавказец лет сорока с небритой мордой и золотой цепью на шее и направился в сторожку. Я поднялся ему навстречу с баночкой пива в руках.
– Привет, Ходжа, – сказал он.
– Привет, Чабан.
– Тут мой бригадир перепутался. Твой неврастеник заявил ему, что он платит Князю, а Князь заявил, что в глаза его не видел. Откуда ж нам было знать, что ты от Князя откололся?
Я молчал.
– Ну что, забираешь свои тачки?
Я показал баночкой пива.
– С процентами. Тачки и вот тот джип. Красненький.
Чабан на мгновение онемел.
– Ты, Ходжа, не очень задираешь нос?
Мое пиво кончилось. Я поставил баночку на стол. Справа от меня, по невыключенному телевизору, рекламировали "Херши‑колу". Я сунул руку по локоть в телевизор и достал "Херши". У Чабана глаза полезли на лоб. Я отпил из бутылки и протянул ее Чабану.
– Нет, не очень, – ответил я.
Чабан кашлянул, как профессор перед лекцией, и пошел к джипам. Уж не знаю, что он там объяснил, а только ребята загнали на стоянку и "мерс" с "мицубиси", и второй джип. С Чабаном приехало восемь человек, и в один оставшийся джип они не влезли.
Благодаря сотворенному мной заклинанию я видел и их куртки, и то, что у них под куртками, вплоть до того, какого цвета резинка в трусах. На всякий случай я превратил порох в патронах их волын в морскую соль.
Чабан вернулся ко мне. Губы у него от гнева были тонкие и красные, и он еле сдерживался, но вел себя, как истый джентльмен. Наверняка он уже обдумывал, сколько маслин он хотел бы выпустить в мое брюхо, но Чабан не оттого стал Чабаном, что не совался в воду, не разведав досконально фарватер. Наверняка до него уже дошли слухи о Князе и Горбуне, и ему хотелось сначала понять, с чем он связывается.
– Доволен? – осведомился Чабан.
– Покажи‑ка мне твою волыну, – ответил я. Чабан помертвел лицом и вынул из‑под мышки потрепанный "ТТ". Обычно он не ходил вооруженный, но он не каждый день ездил в гости к человеку, который возит с собой в "девятке" целый выводок уссурийских тигров.
– Махнемся? – сказал я. И вытащил свою. Чабан обомлел. Свою пушку я нарисовал, разглядывая картинки с разными старинными пистолетами. Ведь могли ж тогда люди! Каждый ствол разрисовывали, что твой Айвазовский. Словом, у меня был полицейский "стар": ствол был как ствол, а рукоятку покрывал слой золота с полпальца толщиной, и в этом слое были хитро вычеканены всякие зверушки с рубиновыми глазами.