Здесь определенно было над чем подумать, и после размышлений я спросил:
– Хорошо, кто вы и что вы знаете?
– Я узнала, что в район порта пришел сигнал следить за яхтой «Санфорд». Я узнала, что владельцем яхты является мистер Халлоран, а сопровождают его мистер Курце и мистер Уокер. Для меня этой информации было достаточно.
– И что же решила предпринять графиня ди Эстреноли? Как же решилась итальянская аристократка иметь дело с уголовниками, за которыми ведется слежка?
Улыбнувшись, она ответила:
– У меня странные друзья, мистер Халлоран. Я узнала все эти интересные новости в порту. Возможно, именно ваш мистер Меткаф несет ответственность за распространение таких инструкций.
– Значит, вам сообщают, что яхта с тремя мужчинами на борту направляется в Рапалло, и вы говорите себе: «А-а, вот эти трое собираются нелегально вывезти что-то из Италии», – мрачно пошутил я. – Придумайте что-нибудь получше, графиня.
– Видите ли, я знаю мистера Курце и мистера Уокера, – сказала она. – Большой и неуклюжий мистер Курце не раз бывал в Италии. И я всегда узнавала о его приезде и следила за ним. – Она улыбнулась. – Он напоминал мне пса перед кроличьей норой, который лает, потому что нора слишком мала для него и он не может влезть туда. Курце всегда уезжал из Италии с пустыми руками.
Теперь понятно: Курце, должно быть, раскрыл ей свои карты во время одной из поездок в Италию. Черт, но откуда она знает Уокера? Он ведь давно не бывал в Италии – или бывал?
Женщина продолжала:
– Так вот, услышав, что мистер Курце возвращается с мистером Уокером и с неизвестным мне мистером Халлораном, я поняла: готовится нечто грандиозное. Вы собираетесь вывезти то, что было спрятано, мистер Халлоран.
– А что именно, вы знаете?
– Только то, что это большие ценности, – просто ответила она.
– А может быть, я археолог? – сказал я.
Она засмеялась.
– Нет, вы не археолог, мистер Халлоран, вы строите лодки. – Заметив по моим глазам, что я удивлен, добавила: – Я много о вас знаю.
– Довольно интриговать, откуда вы узнали, что существуют какие-то ценности?
Все так же неторопливо и спокойно она рассказала:
– Человек по имени Альберто Корсо написал письмо моему отцу. Письмо он не успел закончить – его убили, поэтому информация была не такой полной, как хотелось бы. Но мне достаточно было узнать, что за мистером Курце надо следить…
Осененный догадкой, я щелкнул пальцами.
– Вы маленькая дочь Графа! Вы… э-э… Франческа!
Она склонила голову.
– Да.
– Ну вот теперь мы почти разобрались, – сказал я. – Значит, Граф охотится за добычей?
Графиня широко распахнула глаза.
– О нет! Мой отец ничего не знает об этом. Совсем ничего.
Я подумал, что ее слова нуждаются в объяснении, и уже собирался высказать свои сомнения, как вдруг кто-то спрыгнул на палубу.
– Кто это? – спросила графиня.
– Наверное, наши вернулись, – ответил я и замер в ожидании: до конца вечера возможны еще сюрпризы.
Это был Уокер. Спустившись по трапу, он застыл, увидев женщину.
– О-о, – произнес он. – Надеюсь, не помешал?
Я представил их друг другу: «Графиня ди Эстреноли – мистер Уокер».
Я пристально наблюдал за ним – узнает или нет? Но он смотрел на графиню, как смотрят на незнакомую красивую женщину, и, перейдя на итальянский, сказал:
– Рад с вами познакомиться, синьора.
Она улыбнулась ему:
– Не узнаете меня, мистер Уокер? А я ведь перевязывала вашу ногу, когда вы попали к нам в горный лагерь во время войны.
Уокер стал вглядываться, а потом недоверчиво произнес:
– Франческа?!
– Правильно, я Франческа.
– Вы… ты изменилась, – сказал он. – Выросла. Я имею в виду… а… – Он смутился.
Она оглядела его:
– Да, все мы изменились.
В ее голосе я уловил нотку сожаления. Они поболтали несколько минут, потом она подхватила с пола свои туфли.
– Мне пора.
Уокер стал возражать:
– Но ты же только пришла…
– Нет, не могу, у меня через двадцать минут свидание.
Франческа встала и поднялась по трапу, я проводил ее на палубу.
Здесь она сказала:
– Я могу понять Курце, теперь понимаю и Уокера, но вас – нет, мистер Халлоран. Вы же преуспевающий человек, сделали себе имя на профессиональном поприще. Зачем вам-то это понадобилось?
Я вздохнул.
– В самом начале у меня действительно была причина, может быть, она есть и сейчас – не знаю. Но дело зашло так далеко, что приходится продолжать.
Она понимающе кивнула, потом сказала:
– В районе порта есть кафе под названием «Три рыбки». Ждите меня там в девять утра. Приходите один. Курце я никогда не любила, а теперь, пожалуй, мне так же неприятен и Уокер. Мне бы не хотелось разговаривать с ними.
– Хорошо, – сказал я, – приду.
Графиня легко спрыгнула на причал и, грациозно изогнувшись, надела туфли. Я смотрел ей вслед и долго еще слышал дробный стук каблучков из темноты, поглотившей ее.
Внизу Уокер стал приставать ко мне с вопросами:
– Откуда она взялась? Как узнала, что мы здесь?
– «А мачты гнулись и скрипели…» – пропел я. – Ей известно все или почти все… и она облагает нас налогом.
Уокер аж рот раскрыл.
– Она узнала про золото?
– Да, – ответил я, – но больше я тебе ничего не скажу, пока не вернется Курце. Нет смысла повторяться.
Уокер пытался настаивать, но усмирил свое нетерпение, когда понял, что я не намерен продолжать разговор, и, надувшись, съежился на диване. Через полчаса мы услышали шаги Курце на палубе. Он был благодушно настроен и притащил много еды, которой предстояло разнообразить наш стол; чувствовалось, что успел пропустить пару стаканчиков.
– Знаете, эти итальяшки умеют готовить.
– Здесь только что была Франческа, – сообщил я.
Потрясенный новостью, Курце смотрел на меня.
– Дочка Графа?
– Да.
Уокер снова завелся:
– Я хочу знать, как она разыскала нас.
– Чего надо этой заносчивой суке? – Реакция Курце меня удивила.
Ну, очевидно, антипатия у них взаимная.
– Она хочет получить часть сокровищ, – прямо ответил я.
Курце выругался:
– Откуда, черт возьми, она узнала про золото?
– Альберто перед смертью написал.
Курце и Уокер обменялись взглядами, и после тягостного молчания Курце сказал:
– Значит, Альберто собирался нас предать.
– Он и сделал это, – сказал я.
– Тогда почему золото до сих пор там? – недоумевал Курце.
– Письмо не было закончено, – объяснил я. – Альберто не успел написать, где спрятано золото.
– Фу – с облегчением вздохнул Курце. – Ну тогда ничего страшного.
Его тупость меня раздражала.
– Как, по-твоему, мы будем выбираться отсюда, если пол-Италии наблюдает за нами? – спросил я. – Она все время была в курсе твоих дел, следила за тобой каждый раз, когда ты приезжал в Италию, и посмеивалась. А теперь поняла, что готовится нечто серьезное.
– Этой суке лишь бы посмеяться надо мной, – злобно сказал Курце. – Она всегда обращалась со мной, как с грязью. Наверное, и Граф хохотал как сумасшедший.
Я задумчиво потирал подбородок.
– Она уверяет, что Граф ничего не знает. Расскажи-ка о нем.
– О Графе? Никчемный старик. Он не смог вернуть свои имения после войны – почему, не знаю – и сейчас беден как церковная мышь. Живет в Милане в убогой квартире, в которой и повернуться негде.
– Кто-нибудь помогает ему?
Курце пожал плечами.
– Не знаю, может, она. Она в состоянии себе это позволить. Вышла замуж за римского графа, слышал, очень богатого, так что, полагаю, подкидывает старику кое-что на хозяйственные расходы.
– За что ты так не любишь ее?
– А потому что она из этих высокомерных сук высшего общества – я их всегда терпеть не мог. У нас в Хьюгтоне тоже полно таких, только здешние еще хуже. Она со мной и здороваться не желала.