Действительно, он выполнял мою просьбу, но не знал, откуда ветер дует. Я просил его присматривать за вами. И вдруг узнаю о происшествии со старым сторожем – это сделали бандиты Торлони, я здесь ни при чем.
– Я так и думал, что калечить стариков не в твоем стиле.
– Ясное дело! – сказал он. – А теперь Торлони знает подоплеку моей просьбы – все выдал этот чертов остолоп Уокер.
– Уокер? Каким образом?
– Один из подручных Торлони залез к нему в карман и украл портсигар. Портсигар, однако, оказался неплохим, из золота, а внутри маленькая надпись: «Caro Benito da parte di Adolfe. Brennero. 1940». Увидев его, Торлони сразу понял, что происходит на самом деле, вот так-то. Еще с войны люди рыщут по всей Италии в поисках этих сокровищ, и теперь Торлони уверен, что держит их в своих жирных лапах.
Мысленно я проклинал этого идиота Уокера, погоревшего на такой ерунде.
– Я пытался удержать Торлони, но это уже невозможно. За такую грандиозную ставку он перережет глотку и тебе, и мне. Вот почему я спешил предупредить тебя.
– Когда он собирается начать атаку?
– В три часа утра. Он бросит на вас всю свою банду.
– Они вооружены?
Меткаф задумался.
– Вряд ли они применят огнестрельное оружие. Торлони выгоднее проделать операцию тихо, ведь ему еще нужно вывезти золото. А это требует времени, и он не захочет, чтобы на хвосте висела полиция. Думаю, оружия у них не будет.
Хоть одна хорошая новость, которую я услышал от Меткафа с того момента, как он застал меня врасплох. Я спросил:
– Где сейчас могут быть его люди?
– Насколько я знаю, отправились спать – они не любят ночных бдений.
– Значит, они в тех же гостиницах – все шестнадцать…
Меткаф тихонечко свистнул:
– Кажется, ты знаешь не меньше меня.
– Я давно знал, что за нами следят, – признался я. – Мы засекали твоих наблюдателей, как только они прибывали в Рапалло. Впрочем, и до этого тоже, в каждом порту, куда мы заходили.
Он медленно произнес:
– Я догадался, когда Дино избили в Монте-Карло. Это твоих рук дело?
– Курце, – односложно ответил я. Тут я покрепче сжал кирпич, который держал во время нашего разговора наготове. Все-таки я принял решение оглушить Меткафа – слишком уж часто он вел двойную игру, пусть хоть раз сыграет в одну. И будет лучше, если он останется здесь под нашим наблюдением.
Он смеялся.
– Да, конечно, это его рука.
Я медленно поднимал кирпич.
– А как ты разгадал нас? – спросил я. – Это случилось в Танжере, я знаю, но что навело тебя на мысль?
Ответа не было.
– Расскажи, как это было, Меткаф! – Я поднял кирпич.
Тишина.
– Меткаф! – наугад позвал я и включил фонарь. Его не было, а со стороны моря послышался слабый всплеск и скрип уключин. Поделом мне, а то возомнил, что могу перехитрить Меткафа, – такой опытный малый мне не по зубам.
Возвращаясь к ангару, я взглянул на часы: десять – до штурма Торлони оставалось всего пять часов. Успеем ли мы поставить мачту и весь такелаж? Вряд ли. Если включить прожекторное освещение, то наблюдатели Торлони сразу поймут, что ситуация изменилась, и нагрянут немедленно. Если работать в темноте, то черт его знает, что из этого выйдет. Я никогда не слышал, чтобы мачту высотой в пятьдесят пять футов устанавливали в полной темноте, и сомневался, что это возможно.
Значит, другого выхода нет: придется остаться и принять бой.
Я разбудил Курце. Услышав новость, он моментально проснулся. В своем рассказе я не упомянул о той роли, которую сыграл Уокер во всей заварушке. Уокер был еще нужен, а я знал, что, если сказать Курце, у меня на руках окажутся труп и убийца. А времени на выяснение отношений у нас не было.
Курце с подозрением спросил:
– А на чьей стороне Меткаф?
– Не знаю, и сейчас это меня меньше всего волнует.
Важно, что он вовремя предупредил нас, и если мы с толком не используем оставшееся время, то будем дураками. В любом случае Меткаф выпал из команды Торлони.
– Тогда за дело, – сказал Курце и вскочил с постели.
– Подожди. Что ты думаешь насчет мачты? – И я поделился с ним своими сомнениями, сможем ли мы поставить мачту в темноте.
Он потер подбородок, в ночной тишине было слышно, как потрескивает его щетина.
– Считаю, что мы можем включить свет, – сказал он наконец. – Но только после того, как приготовимся к встрече с Торлони. Нам ведь известно, что он собирается напасть, а раньше это произойдет или позже – неважно, главное, мы уже будем готовы к встрече.
Это была речь человека действия, прирожденного военного командира. Его доводы мне понравились, и я согласился. Курце поднял Пьеро, и они ушли держать совет, а мы с Уокером стали собирать и грузить на яхту вещи. Франческа вышла на шум узнать, что происходит, и ее тут же привлекли к участию в военном совете.
Вскоре Пьеро выскользнул из ангара, и Курце позвал меня:
– Послушай, что мы решили предпринять.
Перед ним лежала крупномасштабная карта Рапалло, из тех, что выпускает Бюро по туризму, и во время рассказа он показывал мне пункты, отмеченные как особо важные. Придуманный им план был очень прост, а следовательно, хорош.
Думаю, что если бы Курце не попал в плен в Тобруке, рано или поздно дослужился бы до офицерского звания. Наверняка он обладал хваткой стратега: его план, составленный по всем правилам военного искусства, предусматривал уничтожение сил противника до того, как они успеют объединиться.
– Сейчас время отпусков и гостиницы забиты. Торлони не мог поместить всех своих людей в одну гостиницу, значит, они разбросаны по всему городу: четверо – здесь, шесть человек – там, трое – здесь, а остальные – вместе с Торлони. – Во время рассказа он уверенно чертил толстым пальцем по карте. – Мы можем собрать двадцать пять человек, десять из них останутся здесь, на верфи. Сейчас у ворот верфи дежурят четверо из команды Торлони. Убрать их не составит труда – десять человек легко справятся с этим. А тогда уже некому будет сообщить Торлони, что мы включили свет.
– Идея, кажется, неплохая, – сказал я.
– Остаются пятнадцать человек для операций за пределами верфи. К каждой гостинице мы пошлем по два человека, кроме этой – туда пойдут девять человек. В этой гостинице остановились четыре человека – когда они выйдут, их оглоушат.
– Их численность сократилась уже наполовину, – сказал я.
– Верно. Дальше Торлони и с ним четыре человека направляются к верфи. Он рассчитывает на шестнадцать, но у него такого количества людей уже нет. Возможно, он растеряется, но вряд ли. Ведь он уверен, что здесь только четверо мужчин и женщина и что справиться с ними ничего не стоит. Но у нас на верфи будут четырнадцать мужчин, вместе с нами, а за спиной у него окажутся еще пятнадцать наших, которые начнут действовать, если он сунется.
Курце поднял на меня глаза.
– Ну как?
– Великолепно, – признал я. – Но ты должен сказать итальянцам, чтобы действовали быстро. Мы должны прижать этих мерзавцев раньше, чем они начнут стрелять. Меткаф сказал, что стрельба вряд ли нужна Торлони, но они могут пустить в ход оружие, если увидят, что их затея провалилась.
– Итальянцы не подведут, – пообещал Курце. – Пьеро сейчас висит на телефоне, раздавая задания. Им предстоит убрать отсюда четырех наблюдателей к одиннадцати часам. – Он взглянул на часы. – Осталось пять минут. Пойдем взглянем на это представление. Кажется, мы все предусмотрели – должно получиться.
Мне тоже так казалось, но мы ошибались!
Мы направлялись к выходу, когда я заметил Уокера, тащившегося сзади. В последнее время он держался в тени, стараясь не обращать на себя внимания.