Я еще тогда удивился, неужели Наташа не знает, где родилась ее мама.
— Мам, — подала голос Наташа, — а ты знаешь эти стихи?
В оконном стекле отражаясь,
По миру идет не спеша
Хорошая девочка Лида.
Да чем же она хороша?
Мама кивнула и, полузакрыв глаза, продекламировала до конца:
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
Так Гейне, наверно, любил.
Удивительное дело — достаточно было прочесть одно стихотворение, как в комнате что-то неуловимо изменилось. То ли в форточку проник ветер, то ли сунуло свой любопытный нос бредущее на закат солнце, но в комнате посветлело.
И Наташа переменилась на глазах. Вернее, в ней исчезло все, похожее на ее братца, и она вновь стала прежней Наташей.
— Мам, — позвала Наташа и сама вздрогнула — до того тихо стало, как в лесу, ни машин, ни людей не было слышно.
— Ау, — откликнулась мама.
— Мам, — спросила Наташа, — а откуда я знаю это стихотворение? Я уверена, что никогда не читала и не слышала его, а знаю.
Мама счастливо рассмеялась:
— Оно передалось тебе по наследству… от меня, — мама встрепенулась: — Ой, передача уже началась. Доченька, включи, будь добра, телевизор.
Ставшая послушной Наташа нажала кнопку, и, словно по мановению волшебной палочки, на экране возникла папина физиономия.
— Добро победит зло, — говорил мой папа, — почти как в сказке… Но сколько еще синяков и шишек получат наши герои, борясь за правду, защищая добро.
В замке щелкнул ключ, и в комнату шумно вошел Наташин отец.
— Папа! — бросилась к нему Наташа.
На лице у пещерного жителя появилось человеческое выражение — губы его растянулись в подобие улыбки. Я подумал, что сейчас он обнимет горячо любимую дочку, нежно прижмет к груди, а Наташа повиснет у него на шее и задрыгает от радости ногами. Ничуть не бывало. Наташа лишь на мгновение уткнулась носом в кожаный пиджак отца, а тот похлопал ее по спине. И на этом закончились все телячьи нежности.
— А, у нас гость?! — пещерный житель, наконец, узрел и меня.
Я неожиданно почувствовал, что очутился на необитаемом острове среди людоедов. Сейчас они разожгут костер, поджарят меня и съедят. Или не будут разводить канитель и слопают в сыром виде. Что для меня удобнее? В сыром виде, наверное, предпочтительнее — меньше буду мучиться.
У пещерного жителя, очевидно, сегодня было несварение желудка — есть меня ему расхотелось.
— Что вы смотрите? — полюбопытствовал отец.
— Папа Кирилла выступает, — объяснила Наташа.
— Согласитесь, — вещал между тем мой папа, — что это не так уж мало, простые человеческие чувства — доброта, участие, любовь, — в наш механизированный век.
— А футбола нет сегодня?
Наташин отец стал нажимать на кнопки. По второй программе пели, по третьей танцевали. Тогда отец совсем выключил телевизор, сказав, что он устал от шума на работе.
— Я пойду, — вскочил я. — Спасибо за угощение.
— Куда ты торопишься? — отец силой усадил меня.
Мама молча налила мужу чай. У пещерного жителя сегодня было изумительное настроение. Он не только не слопал меня, но и захотел со мной поговорить.
— О чем у вас шла беседа?
— О стихах, — ответила Наташа.
— Ты любишь стихи? — обратился ко мне отец. — Хорошее занятие для бездельников. О твоих спортивных успехах я уже наслышан. А вот что ты умеешь делать? Гвоздь в стенку забьешь? Утюг починишь? Машину ты водить можешь?
Пещерный житель в два глотка осушил чашку чая, достал из кармана пиджака брелок с ключами помахал ими перед моим носом.
Наташа уставилась на ключи с восторгом, наверное, так глазели дикари на бусы, которые им привозили белые колонизаторы. Как она была похожа на своего братца и как я ненавидел ее в это мгновение! Значит, она всем растрезвонила о том, как я лежал в нокауте.
— Покатаемся? — предложил отец Наташе.
— Я мигом, — девочка метнулась в свою комнату, но на пороге остановилась: — Папа, давай возьмем Кирилла.
— Спасибо, мне пора домой, родители беспокоятся, — поспешил я решительно отказаться, потому что мне совсем не хотелось с ними кататься.
Наташа скрылась в комнате, а через минуту оттуда выскочил ее братец в джинсах и кедах. Или это была Наташа? Проскользнув мимо меня, она (или он?) показала мне язык.
Пещерный житель с Наташей (или с ее братцем) укатили на автомобиле.
И вдруг мне стало не по себе. Кошмар пополам с ужасом! Не было никакого братца у Наташи! Я сам его выдумал. Я не хотел верить, что Наташа бывает грубой и резкой, и потому сочинил ее братца. И, значит, только что самой Наташе я говорил о сплетнях, которые распространяли о нас в классе. Было ей от чего взбелениться на меня!
Вероятно, я побледнел, потому что Наташина мама, по своему поняв мое состояние, принялась меня утешать:
— Не отчаивайтесь, Кирилл! Еще не все потеряно. Мы победим — за нас мировая литература.
Часть вторая
Саня
Разбитое окно
Это случилось перед вторым уроком.
В класс влетела Лялька. Она ревела, закрыв лицо руками.
Следом за Лялькой вошла Наташа и велела Ляльке:
— А теперь расскажи всем правду.
Лялька отняла руки от заплаканного лица, и мы ахнули. Под глазом у Ляльки темнел синяк. Я сразу все понял — Наташа отомстила Ляльке.
— Наташа и Кирилл гуляли по стадиону, — словно повторяя заученный урок, занудливо затянула Лялька, — а я за ними наблюдала.
— Ты за нами шпионила, — перебила ее Наташа.
— Я за ними шпионила, — покорно согласилась Лялька. — К ним пристало трое хулиганов. Кирилл защищал Наташу, и они вдвоем прогнали хулиганов. Один из хулиганов ударил Кирилла по лицу. Вот такая правда. А раньше я говорила неправду, распространяла сплетни.
— Вот такая правда, — повторила Наташа, — а вы сплетничали, как старые бабы.
Девчонки и мальчишки молчали. Всхлипывая, Лялька села на свое место. С сознанием исполненного долга Наташа глянула на меня. Видишь, говорил ее взгляд, я восстановила справедливость. Вижу, ответил я, но что ты натворила?
Едва начался урок, Ляльку и Наташу вызвали к директору. Я сидел как на иголках. По всем законам вместо Наташи на скамье подсудимых должен был находиться я. Я один во всем виноват. Я рассказал Наташа о сплетнях, которые кружили вокруг нас, и тем самым подбил ее на драку, так сказать, вложил ей в руки оружие.
До конца урока ни Лялька, ни Наташа так и не появились.
На переменке я вертелся возле кабинета директора. Я хотел поговорить с Елизаветой Петровной наедине, но у нее было полно народу.
Я видел, как в кабинет директора прошли Наташины родители. Мама была совершенно расстроена, и даже хладнокровный отец вроде бы задумался.
Девчонки и мальчишки вовсю обсуждали происшествие. Как нередко бывает в таких случаях, возникали самые невероятные слухи.
Говорили, что Ляльку в тяжелом состоянии отвезли домой, а ее родители подали на Наташиных родителей в суд. Рассказывали также, что состоялся экстренный педсовет, который единогласно исключил Наташу из школы.
Лялька и вправду не появилась больше в классе, а Наташа, как ни в чем не бывало, сидела на следующем уроке.
Тогда родилась новая версия — родители Наташи упросили директора не портить характеристику их дочери и перевели ее в другую школу.
— Что там говорили у директора? — спросил я, когда мы с Наташей вышли на переменке во двор.
— Ничего интересного, — махнула рукой Наташа.
— Зачем ты ее кулаками? — я отвел глаза в сторону.
— А чем прикажешь? — разозлилась Наташа.
— Словами, — доказывал я.