— Слушай, — вдруг спросил Саня, — а сколько человек сразу может смотреть телевизор?
— Миллионов сто, наверное, — прикинул я. — А что?
— Ты по отцу соскучился? — задал в лоб вопрос Саня.
Я кивнул — чего спрашиваешь.
— Понимаешь, я хочу увидеть папу, — объяснил я, — но так, чтобы он меня не увидел.
— Это проще пареной репы, — хмыкнул Саня. — Включи телевизор.
— Но он выступает раз в неделю.
— Тогда пойдем на телевидение, — предложил Саня. — Завтра же. Телевидение — вот что нам нужно.
— А там он может меня увидеть, — напомнил я.
— Положись на меня, — сказал Саня.
Во дворе нас перехватила Глафира Алексеева. Я вспомнил о разбитом и до сих пор не вставленном стекле и хотел улизнуть. Но точно угадав мои мысли, бабушка опередила меня:
— Не беспокойся, стекло уже вставлено. Мальчики, почему вы не пришли сегодня на тренировку, и куда исчезла Наташа?
Первую часть вопроса мы дипломатично опустили, а на вторую ответили, что мама забрала Наташу из школы, а где она сейчас, мы не имеем представления.
— И вы так спокойно говорите, — взорвалась Глафира Алексеевна. — Исчезла девочка, ваша одноклассница, подруга. Да я бы на вашем месте все вверх дном перевернула.
— Вы хотите сказать, что ее похитили? — облизнул губы Саня.
— Родная мать похитила, — хмыкнул я.
— Ну, хорошо — увезла без ее согласия, — бабушка не сдавалась. — Мальчики, найдите ее. Я уверена, она вас ждет.
— А тренировки? — напомнил Саня.
— Я вас освобождаю, — вздохнула Глафира Алексеевна. — Все равно без Наташи команда не команда. Мы такие с ней планы строили.
Слова бабушки нас встревожили не на шутку. Мы снова поднялись к Наташиной квартире и звонили, и стучали, но никто не отзывался.
— Ну, бабуля подняла панику, — ухмыльнулся Саня, расставаясь со мной. — Значит, завтра же после уроков отправляемся на телевидение.
Уже вечером я понял, что тревога бабушки была не напрасной.
Вечером в нашу квартиру ворвался Наташин отец. Я открыл ему и, честно говоря, немного струхнул. Но сегодня отцу нужен был не я, поэтому он отодвинул меня со своего пути и ворвался в наш дом.
— Где ваш муж? — набросился он на маму.
Я думал, что сейчас она вышвырнет его за порог, выдворит за пределы нашей квартиры, но мама, как и утром, отвечая на мой вопрос, лишь растерянно пожала плечами.
— Суду все ясно, — Наташин отец бухнулся в кресло. — Обкрутил, обвел вокруг пальца. Артист, ничего не скажешь, артист.
— Что произошло? — спросила мама.
— От меня ушла жена и дочку с собой увела, — Наташин отец вынул из кармана листок бумаги. — И записку оставила: «…чтобы спасти от дурного влияния отца».
Наташин отец протянул моей маме записку, но мама читать ее не стала.
— Я очень сожалею, но при чем тут мой муж?
Вот оно что случилось. Так ему и надо, этому пещерному жителю с высшим образованием. А Наташина мама какая молодчина! Взяла и увела от него дочку. Интересно, где Наташа обитает?
— Как она пела о нем, — криво усмехнулся Наташин отец, — такой славный, интеллигентный человек, так тонко разбирается в искусстве. А он взял и увел от меня жену и дочь.
— Да как вам в голову могло прийти такое? — возмутилась мама.
— Факты — упрямая вещь, — сказал Наташин отец и погрозил моему папе: — Ну, держись, если встречу, вырву последние волосы из золотых твоих кудрей.
Неведомая сила подняла меня и швырнула прямо на Наташиного отца.
— Не смейте так говорить про моего папу! И вообще, если вы только его тронете, я сделаю из вас металлолом.
— А, Ромео? — он не пошевельнулся, лишь поднял на меня глаза. — Ты целый день не видел Наташу и ты жив?
Я ничего не мог ему ответить.
— Я был у нее в библиотеке, говорят, взяла отпуск за свой счет, был в школе, говорят, мать подала заявление о переводе дочки в другую школу, — Наташин отец то ли нам рассказывал, то ли самому себе напоминал. — Я объехал и обзвонил всех родственников и знакомых — никто ничего не знает. А я уже целый день не видел дочери.
Наташин отец спрятал записку и вытащил ключи от машины.
— Ромео, ну не ерепенься, Кирилл, — миролюбиво предложил он, — поехали покатаемся.
— Поехали, — кивнул я.
Я и сам не знаю, почему согласился прокатиться с ним на автомобиле. Может, пожалел его, видя, как он убивается из-за того, что дочка убежала? А может, потому, что от его слов повеяло приключениями?
Сегодня, когда ушел мой папа, мне все хотелось попробовать, испытать. Наверное, я становился настоящим мальчишкой. Мальчишку тянет все неизведанное. А если уж его нос почует опасность и риск, мальчишка ринется туда сломя голову.
Мама уловила во мне неожиданную перемену. А поскольку папы дома не было и, значит, не с кого было спросить за мое поведение, мама на всякий случай решила меня не пускать и применила самое испытанное оружие из родительского арсенала — она спросила:
— Ты уроки сделал?
— Сделал, — соврал я, потому что мне очень хотелось покататься.
— Вы не волнуйтесь, — проявил мужскую солидарность Наташин отец. — Мы недолго. Обещаю доставить в целости и сохранности.
Маме уже нечем было меня удерживать, и она отпустила.
В машине Наташин отец чувствовал себя на своем месте, сидел, как влитой, и вел «Жигули» ловко, умело и даже немного успокоился. Правда, то и дело он поглядывал по сторонам.
Неожиданно он свернул к тротуару и резко остановился. Заскрежетали тормоза. Если бы я не был привязан, наверняка бы пробил носом ветровое стекло. А так лишь у меня свалились очки.
— Показалось, — огорчился Наташин отец. — Извини.
Он подождал, пока я подыму очки, а потом мягко тронул машину с места.
Я нацепил очки и увидел на тротуаре стайку девчонок, которые беззаботно лакомились мороженым. Одна из девчонок была в голубой куртке. Так вот почему он глазеет по сторонам — надеется увидеть дочь.
Наташин отец похлопал меня по колену.
— Ты знаешь, я очень хотел, чтобы у меня родился сын. То есть я был уверен на сто процентов, я ни секунды не сомневался, что у меня должен быть мальчик. И вот — девочка, дочь. Зол я был на жену страшно, так жестоко меня обманула. А на дочку и не глядел вовсе. Хотя все родственники и знакомые в один голос пели, что дочка — вылитый папа. Я страдал ужасно, сидел в своем КБ допоздна, нагружал себя работой, лишь бы домой не идти.
Мы распрощались с постом ГАИ и выехали за город.
— Поводить хочешь? — спросил Наташин отец.
— Я не умею, — признался я, а у самого даже руки зачесались, до того невтерпеж стало.
— Научу, — коротко бросил отец и, свернув на проселочную дорогу, остановил машину.
Наташин папа вылез, и мы поменялись местами.
— В это время дорога обычно пустая, — сказал отец, — но все равно руль покрепче держи.
Когда я ухватился за руль, мной овладело нестерпимое желание — мне захотелось мчаться с бешеной скоростью.
Наташин отец включил зажигание.
— Отпусти тормоз и плавно ручку на себя, — командовал он и, словно угадав мои мысли, предупредил: — И не торопись.
Машина дернулась и пошла. У меня страха и неуверенности как и не бывало. Рядом с этим человеком в кожаном пиджаке, которого про себя я не называл иначе, как пещерным жителем, я чувствовал себя, точно за каменной стеной. «Жигули» катились легко, покорные каждому моему движению. Я ловко крутил баранку, объезжая ухабы.
Когда проехали, наверное, метров десять, я гордо покосился на своего соседа в ожидании похвалы.
— Если бы ты видел, как лихо водит машину Наташка — прирожденный водитель, ас, — отец не мог ни о чем другом не думать и не говорить. — Она уже пару лет баранку крутит.
Я почувствовал легкую зависть к Наташе.