Воображая себя экзотической амазонкой с темной кожей и яркими светлыми волосами, Николь не замечала бега времени. Когда она снова посмотрела на часы, выяснилось, что прошло не десять, а целых тридцать пять минут.
О черт! Она наклонилась над ванной и подставила голову под душ. Инструкция советовала вымыть волосы дважды, чтобы избавиться от остатков краски, поэтому Николь с закрытыми глазами нашла шампунь, дважды намылила голову, а потом сполоснула ее. Странно, но ее волосы стали другими: более грубыми и какими-то волокнистыми. Она схватила тюбик с дорогим кондиционером. Это должно было помочь. Но не помогло. Чем сильнее она терла, тем больше ее волосы напоминали старую паклю. Наконец Николь рискнула открыть глаза. То, что она увидела, заставило ее рухнуть на колени. Роскошные черные пряди превратились в лохмы цвета перезревших абрикосов.
Когда мать вернулась домой, мрачная Николь сидела в гостиной со стаканом виски в руке. Лицо ее опухло от слез. Волосы, которые она так и не смогла расчесать, напоминали стог сена оранжевого цвета.
– Твои волосы! – ахнула Сандра. Странная прическа дочери заставила ее очнуться от своей обычной апатии.
Николь снова ударилась в слезы.
– Я знаю, это ужасно! – рыдала она. – Я взяла твою краску, а она не сработала. Наверно, я слишком долго ее держала.
В субботу вечером пришла подруга матери Чарлен с металлическим ящиком, в котором лежали тюбики с краской и ножницы. Слава богу, она не стала поджимать губы и качать головой, как сделала бабушка. Пока Рини что-то бормотала об опасности окраски волос, Чарлен осматривала голову Николь.
– В домашних условиях экспериментировать с краской, у которой кончился срок хранения, категорически запрещено, – наконец сказала она. – Такие волосы, как у тебя, осветлить очень трудно.
– Но мама всегда светлила волосы сама! – воскликнула Николь.
– Между твоими азиатскими волосами и волосами твоей матери огромная разница. Ну что же, ничего не поделаешь, придется их остричь. Потом я попробую что-нибудь сделать с их цветом. Знаешь, если бы такое сотворили в парикмахерской, ты получила бы компенсацию, которой хватило бы до конца жизни.
Николь жалобно заморгала. То, что она изуродовала себя собственными руками, было еще обиднее.
– Стригите, – сквозь зубы сказала она. – В конце концов, куплю себе шляпу.
– Шляпа не поможет, – фыркнула Рини. – Тебе понадобится парик!
10
Наступил долгожданный понедельник, когда дети должны были пойти в ясли «Ханнибанникинс». Хотя накануне Милли не могла уснуть от радостного возбуждения, утром она заявила, что не хочет ни в какие ясли, и устроила скандал. Она упрямо топала маленькой ножкой в розовом носке и не давала Хоуп надеть на нее красные брюки.
– Не хочу! – вопила Милли во всю мочь и махала руками, как ветряная мельница.
Тоби, привыкший к таким сценам, стоял в углу спальни, сосал палец и с интересом следил за происходящим.
– Милли, как тебе не стыдно! – рявкнула Хоуп.
Она знала, что сердиться на малышей не следует, но слишком устала, чтобы прислушиваться к голосу рассудка. Все книги о воспитании детей рекомендовали не реагировать на поведение Милли и продемонстрировать, что ее попытки привлечь к себе внимание тщетны. Однако это было легче сказать, чем сделать. Попробовали бы эти советчики оказаться с заходящимся криком ребенком в супермаркете!
Когда Милли еще раз топнула ногой, Хоуп сдалась. В конце концов, это всего лишь ясли. Ясли, о которых она мечтала весь предыдущий месяц, надеясь получить глоток свободы. Ничего страшного не случится, если они пропустят этот первый долгожданный день.
Хоуп опустилась на кровать Милли и посмотрела на запущенный сад. Кусты куманики были покрыты инеем, и только январский мороз мешал им заполонить весь мир.
Все-таки с садом нужно было что-то делать. Скоро цыплятам предстояло выйти на улицу, а в таких густых зарослях они сразу же потерялись бы.
Внезапно Хоуп увидела, что в саду двигается что-то маленькое и коричневое. Может быть, кролик? Или симпатичный маленький ежик, которого можно принести в дом и напоить молочком? Хоуп прищурилась и разглядела жирное, лоснящееся тело, длинный хвост и хитрые глазки грызуна. Крыса!
– Ай! – в ужасе взвизгнула Хоуп. Крысы в саду! Жуткие, отвратительные твари, которые будут по ночам пробираться в дом и набрасываться на них!
У Милли, испуганной ее криком, задрожали губы.
– Мамочка, я больше не буду, – со слезами на глазах выдавила она.
Все трое крепко обнялись, и Хоуп поверх голов детей со страхом уставилась на заснеженный уголок сада. Может быть, это только разведчица? Может быть, крыса по ошибке забрела в сад Паркеров и сейчас уйдет? А если нет, то как вообще избавляются от крыс?
Хоуп позвонила Мэтту, но ей сказали, что муж ушел на прогулку.
Хоуп нахмурилась еще сильнее. Было всего половина десятого. Какого черта он разгуливает, если должен работать? Если Мэтт так проводит время в своем проклятом Центре, ничего удивительного, что он отделывается междометиями, когда его спрашивают, как продвигается роман века!
– Мамочка, мы пойдем в «Банни»? – как ни в чем не бывало спросила Милли. Она сама надела брюки, но, поскольку застежки ей еще не давались, девочка засунула бретельки в воротник свитера с анютиными глазками.
– Сейчас, милая, – ответила Хоуп, застегнула штанишки и поцеловала дочку.
Директором «Ханнибанникинс» была любезная немка по имени Гизелла. Эта женщина могла бы сыграть фею-крестную в экранизации «Золушки». У нее были золотые волосы, добрые глаза и такое дружелюбное лицо, что Хоуп позавидовала детям. Она и сама с удовольствием проводила бы здесь время.
Гизелла ничуть не рассердилась на Хоуп за опоздание.
– Вы совершенно правильно сделали, что не стали заставлять девочку, – на безупречном английском сказала она. – Первые дни могут быть трудными. Пусть Милли и Тоби немного освоятся, а тем временем мы с вами выпьем чаю.
Хоуп уехала только через час, уверенная, что в «Ханнибанни-кинс» детям будет хорошо. Пока что они должны были ходить туда только два раза в неделю, по понедельникам и четвергам, но Хоуп договорилась, что, если она найдет себе работу на неполный день, это можно будет делать и чаще.
– Сама не знаю, чего бы я хотела, – сказала Хоуп Гизелле. – Я всю жизнь работала в банке, но в деревне банка нет…
– Летом работу найти легче, – ответила Гизелла. – В туристский сезон появляется много мест, но сейчас с этим трудно. И все же попытка не пытка. А насчет крыс не волнуйтесь. В деревне всегда полно мелких грызунов. Скажите спасибо, что это не кто-нибудь другой!
Вернувшись домой, Хоуп сразу же позвонила Мэри-Кейт.
– Ну что, дети освоились в яслях? – спросила та.
– Да, но это не главное! – простонала Хоуп. – У нас завелись крысы! Говорят, чтобы от них избавиться, нужно расчистить сад. Вы не знаете, кто бы мог взяться за это? Но беда в том, что я не могу заплатить ему больше пятидесяти пенсов.
Она почувствовала, что Мэри-Кейт улыбнулась.
– Не думаю, что этого хватит.
– Я пойду на все! – воскликнула Хоуп. – Ненавижу крыс!
– Я знаю одного человека, у которого есть мини-трактор. С его помощью можно быстро расчистить что угодно. Но он потребует платы. А когда вы его увидите, то призадумаетесь, готовы ли на все, чтобы добиться своей цели.
Впервые за утро Хоуп рассмеялась.
– Я имела в виду, что могла бы помочь ему навести порядок в финансовых делах или посоветовать, где лучше обменять доллары на евро. Ни на что другое я не гожусь.