Она выдержала его взгляд, пошевелила пальцами ноги и выпалила:
— Смотрите, мама наманикюрила мне ноги белым!
Я вновь обратилась к перечню. Скорее всего здесь перечислены имена членов семьи, осевшей в Мутье: Этьен Турнье, Изабель дю Мулен и их дети Жан, Якоб и Мари. Как сказано в письме моего кузена, Этьен в 1576 году попал в список рекрутов, а Жан в 1590-м женился.
Я сравнивала даты — сходится. А Якоб — один из длиной череды Якобов, в конце которой стоит как раз мой кузен. Наверное, он и сам знает об этом. Надо написать ему.
Мой взгляд упал на запись, которую раньше никто не замечал. Она почти выцвела, но все же мне удалось прочитать: «Mas de la Baume du Monsieur». «Ферма исцеления господ», — неуклюже перевела я. Я развернула подробную карту окрестностей Ле-Пон-де-Монвера и начала изучать ее, отыскивая внутри концентрических кругов, расходящихся от деревни, что-нибудь с похожим названием. Поиски заняли не менее пяти минут, но увенчались успехом: нужное мне место оказалось километрах в двух к северо-востоку от Ле-Пон-де-Монвера. Это был холм, точно на север от Тарна, наполовину поросший деревьями. Ясно. Вот и для Жана Поля дело нашлось.
Наверное, накануне вечером он пропустил это название, иначе обратил бы мое внимание. Что он имел в виду, когда бросил походя, что ему кое-что известно о моем семействе? Я вглядывалась в перечень имен и дат, но только две записи показались мне хоть сколько-нибудь необычными: Турнье женятся на Турнье, а один из Жанов родился в ночь под Новый год.
Когда на следующий день с Библией в сумке я появилась в библиотеке, Жан Поль устроил целое представление из моего знакомства со своей коллегой. Hо, увидев Библию, она избавилась от подозрений.
— Месье Пикмаль — специалист по старым книгам по истории, — объявила она певучим голосом. — Это его епархия. Моя область — романы, беллетристика, все в этом роде. То есть более популярная литература.
Я почувствовала какой-то подвох со стороны Жана Поля, но просто кивнула с улыбкой. Жан Поль дал нам договорить и повел меня к столу в соседнем зале. Я раскрыла Библию, он вытащил из кармана свой конверт.
— Итак, — выжидательно начал он, — что вам удалось обнаружить?
— Что ваша фамилия Пикмаль.
— Ну и что?
— «Острое жало». Превосходно. — Я широко улыбнулась, а он нахмурился.
— У слова pique есть и другое значение — копье.
— Еще лучше!
— Ну ладно, — повторил он, — так что вам все-таки удалось обнаружить?
Я ткнула пальцем в название фермы, отмеченное в Библии, потом развернула карту.
— Неплохо, — кивнул Жан Поль, разглядывая указанную мною точку. — Сейчас там, правда, домов нет, но по крайней мере это указывает, что экземпляр Библии из этих краев. Что-нибудь еще?
— Два внутрисемейных брака.
— Да, наверное, кузены. Тогда это было в порядке вещей. Дальше?
— Один из членов семьи родился в первый день Нового года.
Он удивленно округлил глаза, и я пожалела о сказанном.
— Что-нибудь еще? — настойчиво повторил Жан Поль.
— Все.
Он снова начал меня раздражать, но, как оказалось, нелегко сидеть рядом и разговаривать так, будто накануне ничего не произошло. Рука его лежала на столе так близко, что можно было потрогать. А на большую близость рассчитывать не приходится. Сидеть рядом с ним — печальное, безысходное занятие.
— Итак, ничего больше вы не нашли? — фыркнул Жан Поль. — Сказывается американское образование. Да, Элла Турнье, детектив из вас никудышный. — Взглянув на меня, он замолк и явно смутился.
— Взглянув на меня, он замолк и явно смутился. — Извините, — продолжал он, переходя на английский, словно это могло утешить меня. — Мой юмор вам явно не по душе.
Я покачала головой и перевела взгляд на Библию.
— Не в том дело. Если бы мне были неприятны ваши уколы, я бы с вами и не говорила. Нет, просто… — я махнула рукой, словно отбрасывая этот разговор, — просто вспоминаю недавний вечер. Как-то неловко себя чувствуешь, сидя вот так.
— Ах, вот оно что. — Мы вглядывались в строчки имен и дат, остро ощущая близость друг друга.
— Забавно. — Я первой нарушила молчание. — Этьен и Изабель поженились накануне его дня рождения. Двадцать восьмое и двадцать девятое мая.
— Да. — Жан Поль слегка коснулся моей ладони. Да. Это первое, что мне бросилось в глаза. Действительно странно. И я спросил себя: что это, просто совпадение? Затем я посмотрел, сколько ему было лет. Двадцать пять.
— То есть исполнилось двадцать пять на следующий день после свадьбы.
— Верно. А в ту пору у гугенотов был такой порядок: когда мужчине исполняется двадцать пять, ему больше не нужно разрешение родителей на брак.
— Но ведь когда он женился, ему было еще двадцать четыре, так что, наверное, разрешение он получил.
— Да, но настораживает близость дат. Поневоле задумаешься, как относились к этому браку отец с матерью. Потом я заметил еще кое-что. — Он указал на перечень. — Взгляните на дату рождения их первого сына.
— Ну да, Новый год, я же сказала. И что?
— Ну же, Элла Турнье, посмотрите внимательнее, напрягите мозги. — Жан Поль сдвинул брови.
Я вгляделась в страницу и, когда сообразила, что о имеет в виду, сама не поверила, как это могла сразу не обратить внимание. Уж от меня-то это меньше всего можно было ожидать. Я начала поспешно высчитывать сроки, загибая пальцы.
— Ну вот, вижу, теперь и вам ясно…
— Она понесла примерно десятого апреля, — кивнула я, завершая подсчеты.
Жан Поль удивленно посмотрел на меня:
— Десятого апреля? Как это? — Он сделал вид, что тоже считает на пальцах.
— По приблизительным подсчетам, рождение наступает на 266-й день после зачатия. Конечно, продолжительность беременности имеет свои индивидуальные особенности, к тому же в те времена сроки, возможно, несколько отличались от нынешних. Другое питание, другая конституция. Но апрель — это точно. То есть за добрых семь недель до брака.
— А откуда такая точность — 266 дней? У вас ведь нет детей? Или вы их где-нибудь прячете?
— Я акушерка, мне положено знать такие вещи.
Он удивленно воззрился на меня, и я повторила по-французски:
— Une sage-femme. Je suis une sage-femme. Ну да. Вы так и не спросили меня, чем я зарабатываю на жизнь.
Вид у Жана Поля был смущенный, что для него совершенно нехарактерно, и я испытала миг торжества, в кои-то веки я его одолела.
— Вы не устаете удивлять меня, Элла, — сказал он, улыбаясь и покачивая головой.
— Тихо, тихо, не надо заигрывать со мной, иначе ваша коллега по всему городу разнесет.
Мы оба как по команде повернулись в сторону двери и немного выпрямились. Я отодвинулась от Жана Поля.
— Словом, это был брак-автомат, — сказала я, возвращаясь к предмету.
— Автоматический брак?
— Брак-автомат. Ну понимаете, срочно надо было жениться. Ее родители узнали, что дочь беременна и заставили молодого человека взять ее в жены. В Штатах есть такая старая карикатура: отец направляет на соблазнителя автомат, чтобы заставить его пойти к алтарю.