Нервно вздрогнул за спиной домовой.
– Дома есть кто?
– Кто... кто... – прокаркало эхо.
– Кот в пальто, – подал голос баюн.
– Ждите меня здесь. – Соскочив с коня, я взошел на крыльцо и постучал.
– Эгей, хозяюшка!
– Никого нет дома, – произнесло что‑то над моей головой.
– Как это нет? – удивился я, потирая ушибленные при стремительном отступлении спину и то, что находится пониже.
– Яга на курсах повышения летного мастерства, – любезно пояснил рогатый череп, прибитый над крыльцом.
– А скоро она вернется?
Но голова застыла, словно и не к ней обращаются. Зато за спиной раздался треск и дикий чих.
– Скоро, милок, скоро.
Как Баба Яга (на то, что это именно она, ненавязчиво намекает помело, ступа и длинный нос крючком с огромной волосатой бородавкой на левой ноздре) сумела незаметно приблизиться – ума не приложу.
– Здравствуйте, бабушка, – воспитанно поздоровался я, стараясь не пялиться на нее.
Она же тем временем выбралась из ступы, задрав юбку выше головы, отчего обнажилась по пояс. Явив на всеобщее обозрение отсутствие в этой глуши самого понятия нижнего белья и свою знаменитую костяную ногу. Сделанная наподобие протеза, бедренная кость какого‑то крупного зверя прикреплена к обрезанной ниже колена культе посредством хитрой системы ремешков.
Галантно подав руку, я помог Яге спуститься на землю.
– Чаво не сидится тебе на печи, человече? – прошамкала бабка, с кряхтеньем разминая затекшие мышцы. – Аль антерес какой есть в глуши нашей, аль иной отрады ищешь? Эт я могу... ты не смотри, что стара, я еще – ей‑ей! – любой девке нос утру.
– Спасибо, но...
– Ну и дурак, таких перспектив не видишь, – сказала костеногая. – Тебя, часом, не Ванюшей кличут?
– Нет.
– А че приперся тодыть?
– Аленка сказала: если что – к вам идти.
– Аиньки?
– Аленка сказала: если что – к вам идти.
– Эт какая‑такая Аленка?
– Царя Далдона дочь.
– Аленушка, значится, прислала... случилось чего?
– Кощей похитил ее.
– Ах, супостат! Спасать девку из полона надобно, а ты с похабными предложениями лезешь...
– Да я...
– Ладно. Отнеси ступу с помелом к крыльцу и заходи – не бойся, не съем.
– Спасибо.
– Ну, буде‑буде... Хотя жаль...
– Чего?
– Наваристый ты, высококалорийный.
Едва не поперхнувшись, я молча схватил ступу и потащил ее к избе.
Вот и ходи после этого в гости незваным... А как же исконное русское гостеприимство: все лучшее на стол гостям? Здесь уж скорее «лучшего гостя на стол» получается.
Глава 14
ПЕРЕТЯГИВАНИЕ С ПОСЛЕДСТВИЯМИ
Губит людей не пиво – губит людей вода!
Чапаев
Проснулся я оттого, что под моей кроватью что‑то ритмично скрипело.
Могут ли завестись мыши или крысы в избушке на курьих ножках?
Взвесив все «за» и «против», я собрался с духом, выпростал голову из‑под одеяла, свесился с кровати и заглянул под нее.
– Доброе утро, – поздоровался Прокоп, не прекращая своего занятия. – Я вот с Фросей познакомился.
– Здравствуйте, – обратила на меня затуманенный взор новая знакомая домового.
– Извините, не буду вам мешать. – Смутившись, я поспешил прочь из комнаты, слыша, как за спиной Прокоп шепчет своей знакомой: «Теперь ты сверху».
Вот, значит, как размножаются домовые? А я‑то думал...
Выйдя из избушки, я с удовольствием отметил тот факт, что все, кроме меня, заняты делом. Одни скорее приятным, чем полезным, другие наоборот – скорее полезным, чем приятным.
Кто эти «одни», которых двое, и так понятно, а вот полезным делом заняты: Баба Яга, которая самоутвердилась на роль организатора, кот‑баюн и даже мой конь Ураган. На последнего нацепили кожаные ведра, которые наполняет из озера бард‑самоучка, а потом вся набранная жидкость идет на полив разной растительности, коей засажен небольшой (соток шесть) приусадебный участок. Здесь и мох самых разных цветов, и плесень, и мухоморы‑поганки разные, я уж молчу о густых зарослях вечнозеленой травы. Стоп! В данном случае слово «трава» является, кроме всего прочего, еще и именем нарицательным... в определенных кругах, среди любителей посмеяться дико, поесть по‑свински и воздух испортить запахом горелой резины. В общем‑то из этого сырья можно и ткань делать. Неужели Яга – ого! – использует эти дары природы?
Позевывая и потягиваясь, я поежился под утренним солнышком и направился к озеру – искупаться.
– Брр... какая холодная.
Немного поплавав, я согрелся и начал получать удовольствие. Водные процедуры с утра – заряд бодрости на весь день. Энергично работая руками и ногами, я погружаюсь до самого дна, а затем, увлекаемый Троими‑из‑Тени, устремляюсь к поверхности. При мощной реактивной тяге в две теневые силы меня выбрасывает из воды полностью, словно резвящегося дельфина. Зависнув в воздухе, я делаю кувырок и вновь ухожу в воду.
Во время очередного виртуозного выныривания до моего слуха донеслись бурные овации.
Стоящие на берегу Баба Яга и кот Василий аплодируют, кроме того, божий одуванчик, специализирующийся на черной магии, еще и свистит заливисто, как Соловей – разбойник.
Думая, что их восторг вызвало мое мастерство, я изобразил изящный поклон, зависнув в полуметре над уровнем воды.
– Ой! – устыдившись увиденного, я растерялся и рухнул в воду под дикий хохот тех двоих, что постоянно торчат у меня за спиной. Теперь стало понятно, почему они с такой охотой помогали мне выпрыгивать из воды... но вот как я умудрился лишиться детали своего гардероба, единственной к тому же на данный момент?
То‑то они веселятся... На нудистском пляже ни разу не были, что ли?
Пока я в воде – проблем нет, но вот как выбраться из нее – это задача. Не до такой степени у меня атрофирована стыдливость, чтобы голышом бегать пред светлыми очами бабушки Яги. Кот‑баюн – это ладно, самец все же.
Спасительная идея созрела мгновенно.
Я заплыл в небольшую заводь, поверхность которой была густо усеяна кувшинками. Не фиговый листок... да и я не Адам.
Выбрав лист побольше, я потянул его и извлек на свет вместе с довольно длинным куском стебля. Чудесно! Можно использовать в качестве ремня.
Осталось только приладить его.
Но не тут‑то было...
Что‑то коснулось моего бедра, и мгновение спустя рядом с моей головой показалась еще одна – женская.
– Здравствуйте, – приветствовал я незнакомку. – Чудесная водица, не правда ли?
– Люби меня. – Девушка обвила меня ногами и руками и прижалась грудью.
– Не так быстро. – Я начал вырываться, но ее хватке позавидовал бы и дзюдоист.
– Люби меня, – повторила она, встряхнув зелеными волосами. Такого же цвета глаза, совершенно лишенные радужной оболочки, не отобразили даже намека на страсть, звенящую в ее голосе.
– А как же ухаживание, цветы, первые поцелуи? – Я повторил попытку вырваться.
Вместо ответа она потянула меня под воду. Если бы не Трое‑из‑Тени, я уже пускал бы пузыри.
– Люби меня. – Она опустила одну руку под воду и ухватила предмет моей мужской гордости.