Лорд Уильям,похоже, пытается сидеть между двух
стульев.
Полковник Лоренс поднялся и начал миролюбиво, как бы рассуждая вслух:
- А разве все мы не делаем того же? Разве мы, в силу необходимости,не
вынужденыпоступатьточнотак же?Кто поручится, чтоАмерикаподдержит
столкновениескоролевскимиофицерами,пускайдажетакоестолкновение
необходимо для самого существования колонии?
Как легко было предвидеть, прозвучал безапелляционныйзадиристый ответ
Гедсдена:
- То,что необходимодля самого существованияколонии,должнобыть
сделано! В этом случае последствия не имеют значения.
Драйтон разразился афоризмом:
- Худшее из действий - бездействие из боязни худшего.
-Может быть, вы иправы,-печальносогласился Лоренс.- Будущее
покажет. Мы же имеем дело с настоящим.
Добродушный мистер Пинкни постучал карандашом по столу.
-Мыотклоняемся,господа.КогдамыпредставимПровинциальному
конгрессурезультатырасследованиямистера Лэтимера,переднимвстанет
единственный вопрос. Мы еще недослушали сообщение мистераЛэтимера о том,
что требует более срочного решения - обутечкеинформации.- Ион кивнул
Лэтимеру.
- Здесьмнеисключительно повезло. -Лэтимер рассказал имо списке,
показанномгубернатором. - Список составлен почерком, который оказалсямне
знаком. Почерком Габриэля Фезерстона.
Этозаявлениевызваловкаждом изних бурю чувств.Однаконе все
спешили проявлять своенегодование. Фезерстон знал подходыклюдями и где
лестью,а гдедругими способами снискал благосклонностьнекоторых лидеров
Колониальной партии. Несколькораз ему оказывалипокровительство Ратледж и
полковник Лоренс,поэтому оба онихотелиповременить с выводами и сначала
подробно расспросить обвинителя, однако их опередил Гедсден.
- Это требует отнас действий,-вскричал он,рывкомподнявшисьс
места, едва Лэтимер закончил. - Тотчас же арестовать предателя! Чтобы другим
было неповадно!
- На каком основании, сэр? - спросил полковник Лоренс.
Этот человекумеренныхвзглядов давнобылнаножах снепреклонным
Гедсденом. Его вопрос взбесил республиканца.
- О Господи, основания! Вам мало оснований?
-Да, конечно, длянас предостаточно.Ноя имею ввидуобвинение,
которое ему предъявят при аресте. Какое преступление он совершил? Янегодую
не меньше, чем мистер Гедсден, но мы должны соблюдать букву закона.
- К дьяволу закон! - прорычал Гедсден.- Это предатель.Ради нашей же
безопасности мы должны от него избавиться. Вы какбудто не расслышали?Или
не поняли? По милости этого подлеца нескольким из насгрозит виселица! И вы
еще болтаете о законе! Какой его букве вы следовали в деле Чини? Какой закон
намеревались соблюдать в деле Кекленда, еслибы его удалось поймать? Аони
оба - просто ягнята по сравнению с этим койотом.
Ответил Пинкни:
-Кекленд дезертировал изПровинциальноймилиции.Формально вэтом
случае было совершено преступление, за которое мы могли привлечь его к суду.
Фезерстон, к несчастьюдля нас, не сделал ничего такого, что по конституции
давалобы нам правохотябыизгнать его из конгресса, неговоряужео
законном суде.
-Вы будетерассуждатьоконституции и законах,поканасвсех не
уничтожат.Вы только и делаете, что сутки напролет предаетесь размышлениям,
а тем временем другая сторона вооружается, чтобы нас сокрушить.
Гедсден перевелдух,собираясьс силамидля новойсловесной атаки,
способной склонить чашу весов в его пользу,однако Ратледж предупредил этот
взрыв.Всегдаивовсемпедантичный,ондобросовестноадресовалсяк
председателю.
-Сэр, такой яростныйнапор в деле, требующем спокойногообсуждения,
неприемлем.- Онговорилследяной интонацией.-Необходимопресекать
ведение спора в подобном стиле.
-Обсуждайте, пресекайте иидите к дьяволу, -обиделся Гедсденис
шумом уселся.
Ратледж невозмутимо продолжал:
-ПреждечеммысможемпризнатьвинуФезерстонаустановленной,
требуется обсудить один-два пункта. В настоящий момент обвинение основано на
показанияхединственногосвидетеля,аегопоказания,всвоюочередь,
основанытолько на том,что онузнал почерк!Теизвас, кто имеет опыт
судебныхрасследований,хорошознают,чтонетдоказательстваболее
ненадежного,чемсравнениепочерка.Сходствоилинесходствопочерка
чрезвычайно обманчиво.
Егоаргументы,однако, производили на слушателей меньшее впечатление,
чемрассудительнаяманера, в которойонихизлагал.В этоми состояло
искусствоопытногоадвоката.Онникогданеговорилнапыщенно иредко
прибегалк патетике. Он импонировалаудитории своими спокойными,трезвыми
призывами к разуму и здравому смыслу. Даже Гедсден, за минуту до этого такой
нетерпеливый, внимал Ратледжу молча.
- Мистер Лэтимер сказал нам, - продолжал Ратледж, - что он узнал почерк
Фезерстона, когда губернатор показал ему перечень имен. Мнедумается, что в
действительности, -и он перевел спокойные, навыкате глаза на обвинителя, -
это не что иное, как выражениеличного мнения мистера Лэтимера. И, полагаю,
не может быть ничем более.
Лэтимер вопросительно посмотрел на Лоренса, тот кивнул.
- И тем не менее, - подражая манере Ратледжа, холодно произнес Лэтимер,
- это не просто мнение, это неоспоримый факт. Я знаком с почерком Фезерстона
гораздоближе,чемполагает мистер Ратледж.Уменябылавозможность с
детства изучить его так же хорошо, как свой собственный, - и он обстоятельно
поведал им о том, что читателю уже известно.
- Вам нечего на это возразить! - бросил Ратледжу Гедсден.