Тяжело
дыша, он уставилсяна Лэтимера и дрожащими руками ухватился за край грубого
стола.
-Они... выпускаютменя?! - хрипло выговорилон. Его поведение стало
постепенно меняться. Теперь, когда забрезжилагарантия освобождения, вего
тоне засквозило даже некоторое злорадство. Он засмеялся, как пьяный,брызжа
слюной, - Я знал это!Я знал - они не посмеют учинить расправу. Если бы они
этосделали,им бы не поздоровилось.Они ответилибы перед губернатором.
Нельзя расправиться с человеком просто так.
- Комитет понимает это, - вежливо согласилсяЛэтимер, - поэтому мнеи
разрешили прийти сюда. Однако вы чересчуробольщаетесь, мой друг. Не будьте
столь опрометчивы, думая, что все безнаказанно сойдет вам с рук.
- Что?! Что? - Злорадство Чини опять сменилось ужасом.
- Я отвечу вам. Завтра утром, когдавас освободят, вы увидите меня - я
буду ждать за воротами тюрьмы. А со мною - не меньше сотни городских парней;
все они Сыновья Свободы, все извещены о намерении комитета и не позволят вам
продолжать свой грязный шпионаж. Их ни в коей мере не смутит то, что комитет
не решился вас осудить,ведь не сможетгубернатор привлечь к ответу толпу.
Догадываетесь, что тогда произойдет?
БегающиеглазаЧини остекленели,лицо застыло, а рот былразинутв
безмолвном крике.
- Деготь и перья! - рассеял Лэтимер последние сомнения в его охваченном
паникой мозгу.
- Господи! -заскулил Чини.Колени у него подогнулись, и он плюхнулся
на скамью, - Боже!
- С другой стороны, - невозмутимопродолжал Лэтимер, -может статься,
там и небудет никакойтолпы,ия одинвстречу вас и пригляжу, чтобы вы
покинули Чарлстон без ущерба для здоровья. Но это зависит от вас, от желания
по мере сил исправить причиненное вами зло.
- Что вам нужно? Ради Бога, чего вы хотите? Не мучьте меня!
- Вы меня не знаете, -ответилЛэтимер, - я скажу вам своеимя: меня
зовут Дик Уильямс. Я был сержантом у Кекленда.
- Вы никогда им не были! - воскликнул Чини.
Лэтимер многозначительно улыбнулся.
- Для того, чтобы избежать дегтя иперьев, необходимоповерить в это.
Убедитесебя,чтоя -Дик Уильямси был сержантомКекленда. Мывместе
нанесем завтра визитгубернатору, и там вы сделаете то, что я прикажу. Если
же поступите по-другому, тоза воротами поместья губернаторавстретитесь с
моимипарнями. - И онперешелкподробностям, которым Чинивнимал,как
зачарованный. - Атеперь решайте,как вы поступите, -дружелюбно закончил
мистерЛэтимер.- Я несобираюсь нипринуждатьвас,ни переубеждать. Я
предлагаю альтернативу и оставляю за вами свободу выбора.
Глава III. Губернатор Южной Каролины
Мистер Селвин Иннес, секретарь лорда Уильяма Кемпбелла в бытностьтого
губернаторомпровинцииЮжнаяКаролина,велпереписку с некойдамойиз
Оксфордшира. Письмаего отличались полнотой,изобиловалиподробностями и,
вместе с тем, быливесьма тенденциозны.
Они, по счастью, сохранились и дают
представлениеоличном взглядеихавторана события, развивавшиесяпри
непосредственном его участии; ихможно считатьmemoires pour servir[10]-
это не та история, которая обязана ограничиваться лишь более или менее общим
очертаниемактовчеловеческой драмыи вынуждена касатьсятолькоглавных
исполнителей.
В одном из этихмногословных писем есть такая фраза: "Мы сидим, как на
вулкане; влюбой миг могут извергнуться огонь и сера, а мой хозяин озабочен
исключительно своей прической и покроеммундира и ничего не предпринимает -
лишь любезничаетс дамами на концертахдане пропускает ни одних скачек в
округе".
Этот и многие емуподобныеотрывки из эпистолярныхопусовсекретаря
свидетельствуютонедостаточнодоброжелательноми искреннемотношении к
дружелюбному,довольновеликодушномуинеслишкомудачливомумолодому
дворянину, которому он служил. Но, собственно говоря, секретарь - всего лишь
разновидность слуги -интеллектуальногослуги- аслугам, какизвестно,
хозяеваникогда некажутсягероями. Сейчас, когда смоментаописываемых
событий прошел большой промежуток времени, мы оцениваемих более объективно и
понимаем,что мистер Иннес былнесправедливкего светлости. Твердолобое
английскоеправительствопереживалокризис,инамолодогогубернатора
свалилось непосильное бремя ответственности.Будучи, вопреки мнению мистера
Иннеса,человекоммудрым,онсунылымюморомпредавалсясозерцанию
происходящего и проводил время, как умел, в ожидании либо когда спадет напор
обстоятельств, либо когда прибудет сил, чтобы его вынести.
Несмотря на то, что будучи верным слугой короны, он привык повиноваться
незадаваявопросов,егонатуре претило подобострастие. ЛордУильямне
находил для себя ответа на сложный вопрос о причинах неурядицвимперии, а
после того, как взял в жены девушку из колонии, до некоторой степени утратил
предвзятостьсвоего официального положения и незаметно перешелнапозицию
большинства обитателей нетолькоколоний, но и метрополии.Абольшинство
считало,чтонесчастьяибедыбудутнеизбежносопутствоватьполитике
кабинета, послушноговоле своенравного, деспотичного монарха, который лучше
разбираетсявразведениирепы,чемвделах империи.Кемпбеллнемог
отделатьсяотощущения,чтоправительство, которому он служит,пожинает
плоды,посеянныеГринвилломсегозакономо гербовом сборе,иупрямо
держится политики, пропитавшей,по выражению Питта[11], горностаевую мантию
британского короля кровью егоподданных. Лорд Уильямпонимал - да это и не
требовало особой проницательности - что угнетение порождает сопротивление, а
сопротивление провоцируетеще большееугнетение.Поэтомуон,покамог,
старался держаться в тени событийи не намеревался выполнять жесткие указы,
поступающие из-заокеана;онвсеещенадеялся на примирительные меры, с
помощью которых рассчитывал восстановить согласие между материнской державой
иеедоведеннымдонеповиновениядетищем;апотомулучшее,чтоему
оставалось- вестисебябеспечно и приветливо, будто он неправитель,а
благодарный гостьколонии.