Оруженосец подвел
ему лошадь и придержал стремя.
- Ну, пойдем, - сказал Великий магистр.
Узников пинками подогнали к повозке. Первым взошел на нее Жак деМолэ.
Командор Аквитании, тот, у которого один глаз затянулобельмом,человек,
некогда отбросивший турецкое воинство от Сен-Жан-д'Акра, так инепонял,
что происходит. Пришлось втащить его на повозкусилой.Братгенеральный
досмотрщик молча шевелил, губами, продолжаябесконечнуюбеседуссамим
собой. Когда на повозку вскарабкался Жоффруа де Шарнэ, вдруг где-торядом
с конюшней завыла собака, и рубец, который пересекал лоб приора Нормандии,
сурово нахмурившего брови, сморщился, налился кровью.
Четыре лошади, запряженные цугом, медленно повлекли тяжелую повозку.
Под неистовый рев толпы распахнулись главные ворота. Тысячи людей,все
жители квартала Тампль и соседних кварталов, давядругдруга,жалиськ
крепостнымстенам.Лучники,возглавлявшиешествие,тупымконцомпик
прокладывали дорогу среди вопящей толпы.
- Дорогу королевским слугам! - кричали лучники.
Неподвижно сидя на коне, с обычным своим невозмутимым и скучающим видом
Алэн де Парейль царил над всей этой сумятицей.
Но крики разомсмолкли,когдапоявилисьтамплиеры.Увидавчетырех
иссохших, как скелеты, старцев,которыепритолчкахвалилисьдругна
друга, парижане, охваченные невольнойжалостью,насекундуонемелиот
удивления.
Но снова раздался крик: "Смерть им!", "Смерть еретикам!" - этокричали
королевские стражники, смешавшиесяснародом.Итогдатолпа,готовая
присоединить свой голос к любому выкрику, исходящему от властьимущих,и
побушевать, если это ничем не грозит, начала реветь во всю глотку:
- Смерть им!
- Воры!
- Идолопоклонники!
- Вы только взгляните на них! Что-то нынче эти язычники не так спесивы,
как раньше! Смерть им!
По всему пути зловещего кортежа раздавались проклятия,угрозы,грубые
шутки.Нопламяэтойяростинеразгоралось.Добраяполовинатолпы
по-прежнемумолчала,имолчаниеэтобылонетолькосвидетельством
благоразумия - оно красноречиво говорило о многом.
Так много переменилось за эти семь лет!Теперьлюдизнали,какшло
судилище. Видели тамплиеровнацерковнойпаперти,гдеонипоказывали
верующим переломанные во время пыток ноги. Были свидетелями того,какна
площадях городов Франции раскладывали кострыисотнямисжигалинаних
рыцарей-храмовников.Слышали,чтонекоторыецерковныекомиссии
отказывалисьвыноситьприговоричтопришлосьдаженазначитьновых
епископов - к примеру, брата коадъютора Ангеррана де Мариньи,-сцелью
добиться осуждения тамплиеров. Утверждали, что сам папа Климент Vуступил
против воли, ибо, находясь в руках короля, убоялся судьбыпредшественника
своего папы Бонифация. К тому же за эти семь лет зернанесталобольше,
цены на хлеб не упали, а возросли, и приходилось признать, чтовиновныв
этом не тамплиеры.
Двадцать пять лучников с луком на перевязи ипикойзаплечомшагали
перед повозкой, столько же шло по обе ее стороныистолькожезамыкало
шествие.
"Ах, будь у нас хоть чуточку прежней силы", - шептал Великий магистр. В
двадцать лет он, не задумываясь, прыгнул бы на плечиближайшеголучника,
выхватил его пику и попытался убежать или дрался бы, пока непостиглабы
его тут же на парижских улицах смерть. А сейчас слабые старческие ногине
могли его удержать на тряской повозке.
Позади брат досмотрщик по-прежнему бормотал свое, исловасшипением
вылетали из его беззубого рта:
- Они нас не осудят. Не верю, чтобыонинасосудили.Мыжетеперь
никому не опасны...
А старый кривой тамплиер, только сейчас вышедший из своегооцепенения,
шептал:
- Как славно на улице! Как славно подышать свежим воздухом.Неправда
ли, брат мой?
"Он даже не понимает, куда нас везут", - подумал Великий магистр.
Приор Нормандии дотронулся до его плеча.
- Мессир, брат мой, - произнес он вполголоса, -видите,тамвтолпе
многие плачут, крестятся. Значит, мы не одиноки на нашем тернистом пути.
- Люди эти могут нас жалеть, но помочь нам они бессильны, - ответил Жак
де Молэ. - Мне бы хотелось видеть здесь иные лица.
Брат приорпонял,какиеименнолицахотелосьбывидетьВеликому
магистру и какой безумной последней надеждой тешит он себя. Но тутжеон
сам стал жадно всматриваться в толпу. Ведь известное количество тамплиеров
сумеловырватьсяв1307годуизкогтейсыска,кое-ктоукрылсяв
монастырях,другие,наоборот,сложивссебядуховныйсан,жилив
безвестности, скрывались в селах и городах; одниперебралисьвИспанию,
где арагонский король, отказавшись повиноваться приказам короля Франциии
папы, предоставил убежище командорам тамплиеров,основавдлянихновый
орден. И наконец, те, что предстали перед более милостивым судилищем, были
отданы на поруки монахам Ордена госпитальеров. Все этибывшиетамплиеры,
елико возможно, поддерживали между собой связиинаходилиспособтайно
общаться друг с другом.
И Жак де Молэ думал, что, быть может...
Быть может, они устроили заговор. Быть может, из-за углаулицы,из-за
угла этой улицыБлан-Манто,из-зауглаулицыБретонри,из-заограды
монастыря Сен-Мэрри выскочитгруппалюдейи,выхвативспрятанноепод
кольчугой оружие, разгонит лучников,адругие,притаившиесявоконных
нишах,начнутметатькамни.Повозкапомчитсягалопом,нападающиев
довершение паники перережут солдатам путь...
"Но ради чего бывшие наши братья решатся натакойпоступок?-думал
Молэ. - Для того чтобы освободить своего Великого магистра, который предал
их, которыйотрексяотОрдена,невыдержалпыток..."Ивсежеон
всматривался в толпу, в самые задние ееряды,новиделлишьпочтенных
отцов семейства, которые несли детей на плечах, чтобы те могли насладиться
зрелищем и чтобы потом, много летспустя,когдапереднимипроизнесут
слово "тамплиер",вспомнилибычетырехбородатыхтрясущихсястарцев,
окруженных конвоем, словно злодеи.