Нас погубили ваша ненавистьиваши
обвинения! Но и я в свой черед свидетельствую перед лицомГосподамоего:
мы невиновны, и те, кто утверждает противное, свершает грех срамословия.
Поднялсяневообразимыйшум.Монахи,толпившиесяпозадисудилища,
завопили во всю глотку:
- Еретики! На костер их! На костер еретиков!
Но крик потонул в общем гуле. Движимаячувствомсострадания,которое
так естественно охватывает народ при видебеззащитного,несчастного,но
смелого человека, почти вся толпа приняла сторону тамплиеров.
Судьям грозили кулаками. На площади завязались драки. Из оконсоседних
домов доносились оскорбительные выкрики.
По приказуАлэнадеПарейлячастьлучниковпостроиласьцепьюи,
взявшись за руки, старалась удержать поток людей, грозившийзатопитьвсю
паперть и лестницу. Другая половина лучников,выставивпики,преградила
путь толпе.
Королевские пристава, вооруженные жезлами с лилией на конце,раздавали
удары направо и налево. В суматохе опрокинули клеткискурами,иптицы
жалобно кудахтали под ногами бегущих.
Судьи в страхе вскочили с мест. Жан де Мариньи отвелвсторонупрево
города Парижа, чтобы посоветоваться с ним о происходившем.
- Принимайте любое решение, монсеньер, любое решение, - твердилпрево,
- только не оставляйте их здесь. Нас всех сметут.Вынезнаете,каковы
парижане в гневе.
Жан де Мариньи простерруку,поднялсвойепископскийпосох,желая
показать, что хочет говорить. Но никтоегонеслушал.Совсехсторон
неслась по его адресу оскорбительная брань.
- Мучитель! Лжеепископ! Господь тебя еще покарает!
- Говорите же, монсеньер, говорите, - торопил его прево.Превотрясся
за свое положение и за свою шкуру: в его памяти ещесвежибыливолнения
1306 года, когда парижанеразгромилижилищеегопредшественникапрево
Барбе.
- Двое преступников вторично совершили преступление, вторичновпалив
ересь, - кричал архиепископ, тщетно напрягая свои голосовые связки. -Они
усомнились в справедливости правосудия, церковь отвергает их и предаетих
в руки королевского суда.
Слова его потонули в вое толпы. Потом все судилищевполномсоставе,
какстаяиспуганныхцесарок,постепенноотступилоподсводысобора
Парижской Богоматери и церковные врата захлопнулись за ними.
По знаку прево Алэн де Парейль и группа лучниковбросилиськсобору;
подкатила повозка, в нее втолкнули подсудимых, подгоняя их тупымиконцами
пик. Они подчинились насилию с величайшей покорностью. Великиймагистри
приор Нормандии лишились последнихсил,новтожевремяиспытывали
облегчение. Наконец-то совесть ихбыласпокойна.Обаихспутникатак
ничего и не поняли.Лучникишливпереди,прокладываяпутьпечальному
кортежу, прево Плуабуш приказал стражникамспешноочиститьплощадь.Он
метался в растерянности, не зная, на что решиться.
- Отвезите узников в Тампль, - крикнул прево Алэну де Парейлю, - я бегу
сообщить королю.
- Отвезите узников в Тампль, - крикнул прево Алэну де Парейлю, - я бегу
сообщить королю.
Он велел четырем стражникам следовать за ним в качестве телохранителей.
5. МАРГАРИТА БУРГУНДСКАЯ, КОРОЛЕВА НАВАРРЫ
Тем временем Филипп д'Онэ добрался до Нельскогоотеля.Егопопросили
обождать в прихожей перед личными покоями королевы Наваррской.
Минуты тянулись бесконечно долго. Филипп пытался найти объяснение столь
длительномуожиданию-вызваноонокакими-нибудьнепредвиденными
обстоятельствами или королеве просто нравится егомучить.Оченьнанее
похоже. Продержат час, а потом объявят, что королева не изволит, мол,его
сегодня принять. Он был внесебя;Когданачаласьихсвязь,Маргарита
обходилась с ним не так. А может быть, и так. Онуженепомнилтеперь.
Разве в те полные очарования дни,когдаоночертяголовупустилсяна
поиски приключений, сам не зная, где начинаетсялюбовьигдекончается
тщеславие, разве не выстаивал он по пяти часов кряду, лишь бы увидеть свою
госпожу, коснутьсяееплатьякончикамипальцев,услышатьназначенное
торопливым шепотом свидание.
Временаизменились.Тепрепятствия,чтопридаютособуюпрелесть
рождающейся любви, становятся тяжкой обузой для любви,уженасчитывающей
за собой три долгих года, и нередко ее убивает как раз то, что вызвалона
свет. Не быть ни на минуту уверенным во встрече, десяткиразслышатьоб
отмене назначенного свидания, нестибремяпридворныхобязанностей,так
часто мешающих встречам, терпеть причуды и капризыМаргариты-всеэто
доводило Филиппа до отчаяния,ивгневеонклялсяжестокоотомстить
коварной.
А Маргариту, казалось, такое положение вполне устраивало.Онавкушала
двойную усладу - обманывать мужа и терзать любовника. Недаром принадлежала
она к той породе женщин, которые испытывают влечение к мужчине, лишь видя,
как он страдает по их вине, пока сами первые не пресытятсязрелищемэтих
страданий.
КаждыйденьФилипптвердилсебе,чтонастоящаялюбовьнеможет
удовлетворяться случайными встречами, каждый день давал себе словозавтра
же порвать с мучительницей.
Но он был слаб, малодушен, аглавное,покоренбесповоротно.Подобно
игроку,которогозатягиваетпоставленнаяставка,Филиппадержалив
заколдованном кругу его былые мечты, его напрасныеподарки,растраченное
даром время, его ушедшее счастье. У него не хватало мужества встатьиз-за
стола и твердо заявить: "Я и так уже проигрался в пух".
И вот он стоит в прихожей, прислонясь к косяку окна, иждет,-ждет,
когда его наконец соблаговолят впустить.Чтобыобманутьнетерпение,он
глядел во двор,гдесуетилиськонюхи,собираясьповодитьлошадейпо
маленькой лужайке Пре-о-Клер, глядел, как распахиваются ворота, какслуги
выносят мясные туши и корзины овощей.
Нельский отель состоял из двух отдельныхстроений:изсамогоотеля,
построенногоотносительнонедавно,иизбашни,которуювозвелипри
Филиппе-Августе под пару Луврской башне, украшавшей левый берег Сены еще в
те времена, когда здесь проходил крепостной вал.