ШестьлетназадФилипп
Красивый купил и отель и башню у графа Амори деНельипожаловалеев
качестве резиденции своему старшему сыну, королю Наваррскому.
Сначала башня служила помещением длякордегардииикладовой.Однако
Маргарита приказала привести башню в порядок, чтобыиметьвозможность-
как заявила она -посидетьодной,поразмыслить,почитатьмолитвенник,
полюбоватьсямирнымтечениемреки.Онаутверждала,чтоейпросто
необходимо одиночество, и Людовик Наваррский, зная сумасбродный нрав своей
супруги, ничуть не удивился ее прихоти. На самом жеделеейтребовалось
надежное помещение, чтобы без помех принимать там красавца д'Онэ.
Обстоятельство это наполняло душуФилиппанепомернойгордыней.Ради
него королева Наваррская велела превратить крепость в приют любви.
А потом, когда его старший брат Готье д'Онэ сделался любовником Бланки,
башня стала служитьтайнымубежищемидляэтоймолодойчеты.Найти
благовидный предлог не составляло труда: чтоудивительного,еслиБланка
приходит с визитом к своей невестке? Маргарита охотно оказывала ейуслуги
подобного рода.
Но сейчас, когда Филипп гляделнаогромнуюмрачнуюбашню,каменной
громадой возвышавшуюсянадрекой,наееостроверхуюкрышу,узенькие
продолговатые окна, он невольно спрашивалсебя:ачто,еслиидругие
мужчины знали эти быстрые объятия, а может быть, и эти бурные ночи... Даже
тот, кто полагал, что насквозь видит Маргариту, и тот подчас становилсяв
тупик. А эти пять дней, в течение которых она не давала о себе знать, хотя
ничто, казалось бы, не мешало свиданию, разве не были они еще одним лишним
доказательством?..
Дверь распахнулась, и камеристка пригласила Филиппа следоватьзаней.
Грудь у него сжимало как тисками, губы пересохли, но онтвердорешилна
сей раз не дать себя провести. Когда они дошли до конца длинногокоридора
и камеристка исчезла, Филипп вошел вдлиннуюнизкуюопочивальню,тесно
заставленную мебелью, всюпропитаннуюрезкимароматом,такимзнакомым
ароматом жасминовой эссенции, доставляемой купцами с Востока.
Филиппнесразуосвоилсявэтойчересчурсильнонатопленнойи
полутемной комнате. В огромном камине на груде багровых углей пылало целое
дерево.
- Мадам... - проговорил Филипп.
Голос, идущий из глубины комнаты, немного хриплый,какбыспросонья,
приказал:
- Приблизьтесь, мессир.
Неужели Маргарита была одна? Неужели онаосмелиласьприниматьегов
своей опочивальне, без посторонних свидетелей, когда король Наваррский мог
находиться поблизости?
И тут же Филипп успокоился, хотяпочувствовалгорькоеразочарование:
само собой разумеется, королева Наваррская была не одна. Маргариталежала
в постели, а рядом сней,полускрытаяскладкамибалдахина,сиделана
низенькомтабуретепожилаяпридворнаядамаиосторожноподстригала
королеве ногти на ногах.
Филипп сделал шаг вперед и тоном опытногоцаредворца,противоречившим
отчаянному выражению его лица,почтительносказал,чтографиняПуатье
прислала его справиться о здоровье королевы Наваррской, шлет ейпоклони
посылает подарок.
Маргариталежала
в постели, а рядом сней,полускрытаяскладкамибалдахина,сиделана
низенькомтабуретепожилаяпридворнаядамаиосторожноподстригала
королеве ногти на ногах.
Филипп сделал шаг вперед и тоном опытногоцаредворца,противоречившим
отчаянному выражению его лица,почтительносказал,чтографиняПуатье
прислала его справиться о здоровье королевы Наваррской, шлет ейпоклони
посылает подарок.
Во время его речи Маргарита не пошевелилась, не сказала нислова.Она
сцепила на затылкепальцысвоихпрекрасныхруки,полузакрывглаза,
слушала Филиппа.
Была она маленькая, черноволосая, со смугло-золотистой кожей. Говорили,
что у нее самое прекрасное на свете тело, и она отлично знала это.
Филипп не отрываясь смотрел на этот пухлый, чувственныйрот,наэтот
точеный подбородок, на эту полуобнаженную грудь, на эти стройныеокруглые
ноги, с которых придворная дама откинула одеяло.
- Положите подарок на стол, я сейчас посмотрю, - сказала Маргарита.
Она потянулась, зевнула, и Филипп успел разглядеть еерозовыйязычок,
небо и крохотные белые зубки; зевала Маргарита, как котенок.
Ни разу она не взглянула в сторону Филиппа. А он еле удерживался, чтобы
не вспылить. Придворная дама исподтишка, но слюбопытствомнаблюдалаза
ним, и Филипп подумал, что любое гневное движение выдастегосголовой.
Этой придворной дамы он еще никогда не видел. Может быть,Маргариталишь
недавно взяла ее к себе?..
- Должен ли я, - начал он, - отнести ответ графине...
- Ой, - вдругвскрикнулаМаргарита,садясьвпостели.-Выменя
оцарапали, милочка.
Придворная дама пробормотала извинение. Тут только Маргаритавпервый
раз удостоила Филиппа взглядом. У нее были восхитительныеглаза,темные,
бархатистые, они умели ласкать вещи и людей.
- Передайте моей невестке Пуатье... -произнеслаона.Филиппсделал
полшага вперед, желая укрыться отбдительногоокапридворнойдамы.Он
раздраженно махнул рукой, и жестегоозначал:"Прогонитестаруху".Но
Маргарита, казалось, ничего не поняла: она улыбалась, но неФилиппу,она
улыбалась, глядя пустыми глазами в угол комнаты.
- Нет, не надо, - продолжала она.-Ясейчаснапишуейзапискуи
передам через вас.
Потом обратилась к придворной даме:
- Теперь хорошо. Пора одеваться. Подите приготовьте мне платье.
Старуха вышла в соседнюю комнату, нодверизасобойнезакрыла,и
Филипп снова поймал ее взгляд, устремленный прямо на него.
Маргарита встала с постели, прошла мимо Филиппаи,неразжимаягуб,
прошептала:
- Люблю!
- А почему мы не виделись пять дней? - спросил он тоже шепотом.
- Какая прелесть, - воскликнула Маргарита, вертяврукахшнур.-У
Жанны бездна вкуса, и как я рада ее подарку.
- Почему ты не хотела меня видеть? - шепнул Филипп.
- Шнур прямо-такисоздандлямоегоновогокошелька,-продолжала
Маргарита громко.