Хотя мессир Толомеи уже давным-давно обосновался во Франции,онникак
не мог отделаться от итальянского акцента. Это был пухлый смуглый брюнет с
двойнымподбородком.Волосыспроседью,аккуратнорасчесанныеи
подстриженные, падали на воротник кафтана из тонкогосукна,отороченного
мехом и стянутого поясом на брюшке, напоминавшемпоформетыкву.Когда
банкир говорил, он назидательно подымал пухлые рукииосторожнопотирал
кончики тонких пальцев. Враги уверяли, что открытый глаз банкиралжет,а
правда спрятана в закрытом глазу.
СпинеллоТоломеи,одинизсамыхмогущественныхдельцовПарижа,
напоминал манерами епископа - по крайнеймеревэтуминуту,поскольку
беседовал он с прелатом.
А прелат был не кто иной, как ЖандеМариньи,худой,изящный,даже
грациозный юноша, тот самый, что накануне вовремязаседанияцерковного
судилища сидел на паперти собора Парижской Богоматери в такой томнойпозе
и потом обрушился на Великого магистра.
Младший братАнгерранадеМариньибылназначенвархиепископство
Санское, от которогозависелапарижскаяепархия,сцельюдовестидо
желаемого концапроцесспротивтамплиеров.Такимобразом,гостьбыл
причастен к самым важным государственным делам.
- Две тысячи ливров? - переспросил он.
Посетитель держал себянесовсемспокойно.Услышавэтуцифру,он
взволнованно отвернулся, желаяскрытьотбанкирарадостноеизумление,
осветившее его лицо. Подобной суммы он никак не ожидал.
- Что ж, эта сумма меня, пожалуй, устроит, - проговорил он снаигранно
небрежным видом. - Я предпочел бы,чтобыделобылоулаженокакможно
скорее.
Банкир следил за ним хищным взглядом, будто жирный кот,подстерегающий
хорошенькую пичужку.
- Можно устроить все тут же, на месте, - ответил он.
- Прекрасно, - отозвался юный архиепископ. - А когда прикажете принести
вам...
Он недокончилфразы,таккакемупочудилсязадверьюкакой-то
подозрительный шум. Но нет! Ничто в доме не нарушало тишины. Только в окно
доносилсяобычныйутреннийгул,наполнявшийЛомбардскуюулицу,-
пронзительные крикиточильщиков,водовозов,торговцевзеленью,луком,
кресс-салатом, сыром, углем."Молока,комумолока,тетушки...","Сыр,
хороший сыр из Шампани!..", "Угля!.. Угля! За денье целый мешок!.."Свет,
лившийся в огромные трехстворчатые,наитальянскийманер,окна,мягко
скользил по роскошным стенным драпировкам,расшитымсценамиизвоенной
жизни, по дубовым буфетам, навощенным до блеска, по большому ларю, обитому
железом.
-Вещи?-подхватилТоломеи.-Когдавамбудетугодно,ваше
высокопреосвященство, когда вам будет угодно.
Поднявшись с кресла, банкир подошел к длинному письменному столу, где в
беспорядке валялись гусиные перья, пергаментные свитки, дощечки для письма
и стили.
Поднявшись с кресла, банкир подошел к длинному письменному столу, где в
беспорядке валялись гусиные перья, пергаментные свитки, дощечки для письма
и стили. Из ящика он вытащил два мешочка.
- По тысяче в каждом, - пояснил он. - Приготовлено нарочнодлявас-
ежелиугодно,можетевзятьссобой.Соблаговолите,ваше
высокопреосвященство, подписать эту расписочку...
И он протянул Жану де Мариньи заранее заготовленный листок.
- Охотно, - ответил архиепископ, берясь за гусиное перо. Норукаего,
уже начавшая выводить первые буквы имени, вдруг замерла в нерешительности.
В расписке перечислялись те "вещи",которыеонобязанбылпредставить
банкиру Толомеи, дабы тот пустил их в оборот; в списке значилась церковная
утварь, золотые дароносицы, распятия, усыпанные драгоценнымикамнями,и,
кроме того, диковинноеоружие-словом,всесокровища,которыебыли
отобраны у тамплиеров Сане кой епархией. Аведьэтодобродолжнобыло
поступить в королевскую казну илибытьпередановраспоряжениеОрдена
госпитальеров.Итак,юныйархиепископсобиралсясовершитьпрямое
мошенничество,прямуюрастратугосударственныхсредств,исовершить
незамедлительно. Поставить свою подпись под этой распискойсегоднявсего
через несколько часов, как сожгли тамплиеров...
- Я предпочел бы... - начал архиепископ.
- Чтобы эти предметы были проданы за пределами Франции? -прервалего
сиеннец. - Ну конечно же, ваше высокопреосвященство. Nonsonnopazzo,я
еще с ума не сошел.
- Я хотел сказать... относительно этой расписки.
- Никто, кроме меня, ее не увидит. Это не только в ваших, но ивмоих
интересах, - ответилбанкир.-Яведьлишьнатотслучай,еслис
кем-нибудь из нас двоих произойдет неприятность... храни нас Бог от такого
несчастья.
Он набожно перекрестился и, быстро опустив под стол правую руку, сложил
два пальца в виде рожек.
- А не будет ли вам слишкомтяжело?-спросилбанкир,указываяна
мешочки с золотом,иэтотжесткрасноречивоговорил,чтоличноон,
Толомеи,считаетделопоконченныминезаслуживающимдальнейших
обсуждений. - Прикажете послать с вами провожатого?
- Благодарю вас,мойслугаждетвнизу,-ответилархиепископ.-
Тогда... попрошу... вот здесь... - сказал Толомеи, уперев палец влисток,
как раз в то самоеместо,гдеархиепископдолженбылпоставитьсвою
подпись.
Отступать было поздно. Когда человек вынужден искатьсебесообщников,
приходится доверять им...
- Вы сами понимаете,вашевысокопреосвященство,-начал,помолчав,
Толомеи, - что я отнюдь не желаю наживаться на вас, поскольку речь идето
такой незначительной сумме. Скажу больше, неприятностей у меня будет куча,
авыгодыникакой.Нояидувамнавстречу,посколькувычеловек
могущественный, а дружба людей могущественных дороже золота.