Двадцать арок, каждая вшестьдесятфутоввышиной,поддерживалиэто
удивительное сооружение. Строили его целыхстолет,илондонцывесьма
гордились этим обстоятельством.
Мутная вода бурлила у мостовых устоев, на окнахдомиковсохлобелье,
женщины выливали помои прямо в реку.
"По сравнению с лондонским мостомфлорентийскийПонтеВеккьопросто
игрушечный, и Арно по сравнению сТемзойпросторучеек",-подумалось
Гуччо. Он сообщил свои соображения синьору Боккаччо.
- Однако ж они наши ученики, - ответил тот.
Переезд через мост занял не меньше двадцатиминут,путникиструдом
пробивались сквозь густую толпу, атутещеназойливыенищиевислина
стременах.
НатомберегурекиГуччоувиделбашню,зловещийсилуэткоторой
вырисовывался на фоне серого неба; вслед за синьором Боккаччо онповернул
в Сити. Шум и оживление, царившие на улицах, этот непривычныйухуговор,
свинцовое, низко нависшее небо, удушливый запах горелого торфа,окутавший
весьгород,крики,доносящиесяизтаверн,настойчивыезаигрывания
непотребных девок, грубые повадки горластых солдат -всеэтовозбуждало
любопытство Гуччо, но в то же время навевало на негоуныние.Внезапнов
его воображении возник Париж, и какой же сияющей, светлойпоказаласьему
столица Франции по сравнению с Лондоном, темным даже в полдень.
Проехав шагов триста, путники свернули налево,наЛомбард-стрит,где
размалеванные железные вывески извещали, чтотутнашлисебепристанище
итальянские банкиры. Невзрачные с виду домики в один, редко вдваэтажа,
но чистенькие, снавощеннымидверямиисрешеткаминаокнах.Перед
помещением банка Альбицци синьор Боккаччо оставил Гуччо. Дорожные спутники
горячораспрощались,обавыражалиживейшееудовольствиепоповоду
завязавшейся между ними дружбы и обещали встретиться какможноскореев
Париже.Сколькотакихобещанийдаетсявдороге,икакредкоони
выполняются по приезде...
3. В ВЕСТМИНСТЕРЕ
Мессир Альбиццибылмужчинавысокогороста,сухощавый,сдлинным
смуглым лицом,счернымиширокимибровями,из-подмаленькойшапочки
выбивалисьналобгустыетемныекудри.Гуччоонпринялласково,
приветливо, но без всякой суеты, как и подобаетважнойособе.Говоряо
своем "доме", он пренебрежительно махал рукой, как бы ни во чтонеставя
богатство, которое выступало буквально из каждого угла его жилища. Сидяу
стола, высокий худой Альбицци, в узком камзоле из темно-синегобархатас
серебряными пуговицами, походил на тосканского принца.
Пока шел обмен традиционными приветствиями, гостьразглядывалвысокие
дубовыесиденья,обитыекамкой,табуретыизценныхпороддеревас
инкрустациями из слоновой кости, богатейшие ковры,устилавшиевесьпол,
массивный камин с тяжелыми серебряными подсвечниками.
Юноша не мог устоять
против искушения и быстроделалвумеподсчеты:"Ковры...шестьдесят
ливров за штуку, никак не меньше... подсвечники-стодвадцать...Если
остальные комнаты не уступают этой - весь дом стоит в три раза дороже, чем
дядин". Ибо, хотя Гуччо мечтал окарьеретайногопосланникаиверного
рыцарякоролевы,онбылкупец,купеческийсын,купеческийвнуки
купеческий правнук.
- Вам надо было сесть на один из моих кораблей, ведь мы и судовладельцы
тоже... и ехать через Булонь... -говорилмессирАльбицци.-Втаком
случае, друг мой, вы путешествовали бы с большими удобствами.
Он велел слуге подать гипокрас, ароматическое вино, котороеполагалось
заедать сластями. Гуччо объяснил хозяину дома цель своего путешествия.
- Значит, вы хотите получить у королевы аудиенцию? - спросилАльбицци,
неторопливо играякрупнымрубином,украшавшимуказательныйпалецего
правой руки. - Ваш дядюшка Толомеи, коегоявесьмауважаю,неошибся,
направив вас ко мне. Не скрою, мне ничего не стоит добиться того, чтодля
другого трудно или даже просто невозможно. Один из главных моихклиентов,
человек, мне кругом обязанный, носит имя Хьюг Диспенсер.
- Любимчик короля Эдуарда? - спросил Гуччо.
- Нет, Хьюг-отец. Его влияние проявляется втайне, но темнеменееон
человек весьма могущественный. И ловко пользуется благосклонностьюкороля
в отношении своего сына; если впредь ничтонеизменится,вскореон,а
никто другой, будет управлять государством. Как выпонимаете,онменьше
всего принадлежит к партии королевы...
- Новтакомслучаестоитлимнеискатьпомощиэтоголица?-
осведомился Гуччо.
- Друг мой, - прервал его Альбицци, тонкоулыбнувшись,-вы,какя
вижу, еще очень юны.Здесь,даиповсюду,имеютсялюди,которыене
принадлежат ни к одной из соперничающих партий, но умеют извлекать немалую
выгоду, используя одну противдругой.Дляэтогонужнолишьправильно
распределять улыбки и любезные слова, уметь игратьнаслабостяхвеликих
мира сего, наконец, знать их лучше, чем сами они себя знают. Я уже наметил
план действий.
Альбицци кликнул своегописца,быстронабросалнесколькострокна
листке бумаги и скрепил ее своей печатью.
- Вы попадете в Вестминстер сегодня же после обеда, друг мой, - отослав
писца, обратился он к Гуччо, - и королева даствамаудиенцию.Длявсех
прочих вы будете торговцем драгоценными камнямииювелирнымиизделиями,
нарочно прибывшим из Италии и рекомендованным мной. Подобно всем женщинам,
Изабеллапитаетслабостьккрасивымвещицам.Выпредложитеей
драгоценности и тем временем выполните ваше поручение.
Альбицци подошелкогромномусундуку,открылегоивынулоттуда
красный, обитый бархатом ларец, окованный золотом.
- Вот ваши верительные грамоты,-сказалон.Гуччоподнялкрышку:
перстни со сверкающими каменьями, тяжелые жемчужные ожерелья, зеркальцев
оправе из алмазов и изумрудов - все это покоилось на дне ларца.