- Вот ваши верительные грамоты,-сказалон.Гуччоподнялкрышку:
перстни со сверкающими каменьями, тяжелые жемчужные ожерелья, зеркальцев
оправе из алмазов и изумрудов - все это покоилось на дне ларца.
-Авдругкоролевапожелаетприобрестикакую-нибудьизэтих
драгоценностей, что мне тогда делать? Альбицци усмехнулся.
- Никогда королева ничего не купит прямо у вас, ибосчитается,чтоу
нее нет денегизаеерасходамистрогоследят.Еслиейчто-нибудь
приглянется, она даст мне знать. Прошедший месяц я изготовил длянеетри
кошеля, за которые мне еще не уплачено.
После обеда-Альбиццинепреминулпопроситьизвинения,чтодля
дорогого гостя не успели ничего приготовитьипридетсядовольствоваться
обычной трапезой, хотя невкаждомкоролевскомдворцеподавалитакие
роскошные кушанья, - Гуччо сел наконяиотправилсявВестминстерский
дворец. Его сопровождал слуга банкира, некто вроде телохранителя, в черном
кафтане, человек бычьей силы; ларец, обитыйбархатом,прикрепиликего
поясу толстой цепью.
Сердце Гуччо бешено билось вгруди,егопереполнялагордыня,ион
восседал на коне, высоко вскинув голову; самоуверенно улыбаясь,оглядывал
он английскую столицутак,словнозавтраонадолжнабыластатьего
собственностью.
Вестминстерский дворец мог бы поразить даже знатока своимигигантскими
масштабами, но егопортиломножествоизлишнихукрашений,иГуччоон
показался решительно дурного тона, тем более по сравнениюспостройками,
что возводились в те годы в Тоскане и особенно в Сиенне. "У этихлюдейи
так уж нет солнца, а они еще стараются не пропустить внутрь дома ни одного
луча", - подумалось ему.
Он вошелвглавныеворотаивступилподсводы,гдекоролевские
стражники грелись вокруг пылающих костров. К гостю приблизился конюший.
- Синьор Бальони? Вас ждут. Я вас проведу, - сказал он по-французски.
В сопровождении слуги,которыйнесларецсдрагоценностями,Гуччо
отправился вслед за конюшим.Онипересеклидвор,окруженныйаркадами,
потом второй, потом поднялись по широкойкаменнойлестницеивошливо
внутренние покои. Потолки здесьбылинепомерновысоки,ишагикак-то
особенно гулко отдавались под сводами;повсюдуцарилполумрак.Впереди
открывалась бесконечно длинная анфилада холодных зал и темных галерей,и,
по мере того как они продвигались, Гуччо чувствовал, что стал дажекак-то
меньше ростом, хотя старался держатьсяспрежнейсамоуверенностью.Тут
можно было умереть, и никто бы даже не обнаружилтвоеготрупа.Вконце
коридора длиной в двадцать туазов Гуччо заметил группу людейвроскошных
костюмах, отороченных мехом, у каждого на боку блестел эфес меча. Это была
стража королевы Изабеллы.
Конюший попросил посетителейобождатьиушел,оставивГуччосреди
придворных, которые насмешливо поглядывалинаитальянцаиобменивались
замечаниями на английском языке,непонятномдлягостя.
ВнезапноГуччо
почувствовал, что его охватываетсмутныйстрах.Ачто,еслислучится
что-нибудь непредвиденное? А вдруг эти придворные, которыепринадлежатк
различным враждующимкланамиведутнепрерывныеинтриги,сочтутего
личностью подозрительной? Вдруг, прежде чем удастся повидать королеву, его
схватят, обшарят, найдут на нем секретноепослание?Всеужасы,которые
только может породить воспаленное воображение, завладели им.Страхюноши
удвоился при мысли, что его волнение будет замечено и выдаст его.
Когда конюший, вернувшись из королевских покоев, коснулся плечаГуччо,
тот вздрогнул всем телом и поспешно выхватил ларец из рук посланного с ним
слуги Альбицци. Он совсем забыл, что ларец наглухо прикован цепью к поясу,
и протащил телохранителя за собой несколько шагов. Цепь запуталась,замок
устоял против рывка. Раздался хохот, и Гуччо понял, до чегоонсмешони
неловок. Поэтому-то в покои королевы онвошелспереконфуженнымвидом,
чувствуя себя скованным, униженным, и сам не заметил, какочутилсяперед
Изабеллой.
Держась по обыкновению очень прямо, королева сидела на высокомкресле,
которое перепуганному Гуччо показалось троном;онапринялаитальянского
купца в той самой зале, где не так давно состоялась ее встречасРобером
Артуа. Рядом на табурете неподвижно, как манекен, сидела молодая женщина с
узким лицом. Гуччо преклонилколена,нотщетностаралсяонвспомнить
приготовленные заранее слова приветствия. Он почему-то вообразил -откуда
только взялась эта глупая уверенность? - что королева примет егонаедине.
Присутствие посторонней особы довершило крушение всех его надежд.
Первой заговорила королева.
- Леди Диспенсер, - произнесла она. - Этот юныйитальянецпринеснам
прелестные безделушки. Говорят, они просто чудо.
Имя"Диспенсер"окончательнодобилоюногоГуччоизаставилоего
насторожиться. Какую, в сущности, роль могла играть представительница этой
фамилии при особе королевы английской?
Поднявшись с колен по знаку Изабеллы, Гуччо открыл ларец иподнесего
дамам. Леди Диспенсер, едва взглянув на драгоценности, сухо отчеканила:
- Действительно, вещи превосходные, но нам они ни к чему. Мынеможем
их приобрести, ваше величество.
Королева недовольно нахмурилась, но, сдержав гнев, холодно произнесла:
- Я знаю, сударыня, что вы, ваш супруг и все ваширодныетакусердно
печетесь о государственной казне, как будтоонавашасобственность.Но
здесь, уж не взыщите, я самараспоряжаюсьсвоимиличнымисредствами...
Впрочем, я замечаю, сударыня, что, когда во дворецявляетсякакой-нибудь
чужеземец или купец, французских придворных дам удаляют какбыневзначай
из моих покоев, а со мной остаетесь вы или ваша свекровь, а это уж слишком
явно напоминает стражу. Думаю, если быэтидрагоценностибылипоказаны
моему и вашему супругу, они бы нашли возможность украсить ими себя идруг
друга, чего не осмеливаются сделать женщины.
Хотя Изабелла старалась держать себя в руках, в ее словах, взвукеее
голоса нет-нет да и прорывалась затаенная злоба против гнусногосемейства
Диспенсеров,котороенетолькопревратиловпосмешищеанглийский
королевский двор, но ибеззастенчивозапускалорукувгосударственную
казну.