В глубине залы стоял истошный крик. Мадам де Крессэ при поддержкедвух
своих сыновей - высоких и краснолицых парней: одногобородатого,другого
безбородого, - пыталась дать отпор какому-то человеку, который, какпонял
Гуччо по отдельным доносившимся до него словам, был прево Портфрюи.
Владелица замка Крессэ, больше известнаявокругеподименеммадам
Элиабель, дама пышногрудая, быстроглазая, с достоинством носила свои сорок
лет, свои роскошные телеса и свое вдовье одеяние.
- Мессир прево, - кричала она, - мессир прево, мой супруг задолжал лишь
потому, что снарядил войско для короля, а сам получил на войне больше ран,
чем добычи; хозяйство тем временембезмужскогоглазапошловкривьи
вкось. Мы всегда платилиподатьиналоги,всегдараздавалимилостыню
Божью. Ну-ка назовите мне, кто во всей округе был исправнее нас? И все для
того, чтобы жирели да набивали мошну такие люди, как вы, мессирПортфрюи,
чьи прадеды пришли сюда босиком, а теперь вы еще и грабить нас вздумали!
Гуччоогляделсявокруг.Несколькотабуреток,грубосколоченных
доморощенным столяром, два стула со спинками, вдоль стены простыескамьи,
сундуки и поперек комнаты длинная перегородка с занавесью, позадикоторой
виднелся соломенный тюфяк, - составляли всю меблировку. Над каминомвисел
старый, полинявший герб-щит, без сомнения принадлежавший покойному сиру де
Крессэ.
- Я буду жаловаться графу де Дрэ! - кричала мадам Элиабель.
- Граф де Дрэ не король, а я выполняю королевский приказ,-отбивался
прево.
- А я вам не верю, мессир прево. Неверю,чтобыкорольдавалтакие
приказы - обращатьсякакспреступникамислюдьми,которыеполучили
дворянство два века назад. Значит, все в государстве пошло вверх дном.
- По крайней мере дайте нам хоть время, - вмешался бородатый сын. -Мы
будем вносить долг в рассрочку - небольшими суммами. Нельзя же брать людей
за глотку.
- Хватит болтать! Я вам уже предоставлял рассрочку, авыигрошане
заплатили, - отрезал прево.
Ручки у него были коротенькие, лицо круглое, говорил он резким тоном.
- Меня на то и назначили прево, чтобывзиматьслюдейдолги,ане
слушать их жалобы, - продолжал он. - Вы задолжаликазнетристадвадцать
ливров и восемь су; если у вас такой суммы нет, тем хуже для вас. Я наложу
арест на имущество и назначу торги.
"Этот малый, - думал Гуччо, - говорит как раз то, что намеревался яим
выложить, и, когда он уберется прочь, мне уже нечегобудетвзять.Нуи
путешествие! Пора, кажется, мне вмешаться".
Гуччо злобно поглядывал на прево, который у него подносомперехватил
добычу и испортил эффектную роль, к которой готовился сам юноша.
Молодая девушка, что встретила Гуччо у порога, остановилась неподалеку.
От нечего делать он взглянул на нее. Из-подчепчикавыбивалисьпушистые
волны чудесныхзолотистыхволос.Кожаунеебылакакая-тоособенно
светлая, глаза темно-синие, огромные, а фигуркатоненькая,стройная,но
приятноокруглая.Ее,по-видимому,смущалотообстоятельство,что
незнакомец попал прямо в разгар отвратительной сцены.
Ее,по-видимому,смущалотообстоятельство,что
незнакомец попал прямо в разгар отвратительной сцены. Не каждый день вих
забытое Богом Крессэ является столь красивыймолодойчеловек,одетыйс
роскошью, какой и не видели в их захолустье; и надо же случиться подобному
несчастью, что он явился именно сейчас иувиделсемействодеКрессэв
самом неприглядном свете.
Взгляд Гуччо невольно задержался на Мари. Как ни былонраздосадован,
пришлось признать, что зря он оговорил девушку, еще не видя ее. Но могли
он ожидать, что встретит такуюкрасоткувэтоммедвежьемуглу!Гуччо
перевел глаза с лица девушки на ее руки: руки были белые, тонкие, нежные -
словом, никак не портили общего впечатления.
А там, в глубине залы, спор разгорелся с новой силой.
- Разве мало того, что я потеряла супруга! Значит, по-вашему, надоеще
платить шестьсот ливров, чтобы сохранить наш кров? Я буду жаловаться графу
де Дрэ! - кричала мадам Элиабель.
- Мы уже внесли триста ливров, - поддержал ее бородатый сын.
- Наложить арест на наше имущество - это значит осудить нас на голод, а
продать с молотка - значит обречь нас на смерть, - подхватил безбородый.
- Приказ естьприказ,-настаивалпрево,-явполномправеи
непременно назначу торги на ваше имущество, а сейчас наложу на него арест.
И опять этот проклятый прево слововсловосказалтусамуюфразу,
которую приготовил Гуччо!
- Какой мерзкий человек, чего он от васхочет?-вполголосаспросил
Гуччо девушку.
- Не знаю, и мои братья тоже незнают;мывэтихвещахничегоне
понимаем, - ответила Мари де Крессэ. - Кажется,речьидетоналогена
наследство.
- И поэтому он требует свасшестьсотливров?-хмуроосведомился
Гуччо.
- Ах, мессир, на нас обрушилось такоегоре,-ответиладевушка.Их
взгляды встретились, и юноше почудилось, что девушка сейчасзаплачет.Но
нет, она стойко держалась в беде и отвела свои красивые темно-синиеглаза
только из понятной девичьей скромности.
Гуччо задумался. Весь его гнев обратилсясейчаспротивпревоименно
потому, что этот мессир Портфрюислишкомявноразыгралзлодея,какого
намеревался изобразить сам Гуччо. Внезапно, чуть ли непрыжкомпересекши
залу, юноша подскочил к представителю власти и крикнул:
- Позвольте, мессир прево! Не кажется ли вам, что ваши действия нечто
иное, как прямой грабеж?
Прево даже застыл от удивления, он сердито обернулся к Гуччо и спросил,
кто он такой.
- Не важно, - отрезал Гуччо, - и лучше вам не знать, скемвыимеете
дело, если, не дай Бог, ваши подсчеты окажутся неправильными. У менятоже
естькое-какиеоснованияинтересоватьсянаследствомсирадеКрессэ.
Соблаговолите сказать, во сколько вы оцениваете их недвижимое имущество?
Прево попытался было осадить незнакомца, но Гуччо продолжал:
- Берегитесь! Вы разговариваете счеловеком,которыйещевчерабыл
гостем ее величества королевы английской и во властикоторогозавтраже
довести до сведения мессира Ангеррана де Мариньи о том,какбесчинствуют
его люди.