Звонарь ударил в соборныеколокола,имедныйгулпрокатилсявдоль
городской стены. Кортеж тронулся по Амьенской дороге.
Робер Артуа решительно приблизился к лицам королевского дома и поскакал
бок о боксФилиппомПуатье.ПустьРобералишилизаконныхправна
наследство, он как-никак доводится королю родственником, и его место среди
коронованных особ Франции. Глядя на тонкую руку Филиппа Пуатье,сжимавшую
поводья темно-рыжего коня, Робер думал: "Ради тебя, мой тощий кузен,ради
того, чтобы отдать тебе Франш-Конте, у меня отняли Артуа.Нораньшечем
наступит завтрашний день, твоей чести будет нанесена такая глубокаярана,
от которой ты не так-то легко оправишься".
Филиппу, графу Пуатье и супругу Жанны Бургундской,былдвадцатьодин
год. И физическим своим обликом и душевными качествами он резкоотличался
от всех прочих членов королевского дома.Внемнебылоникрасотыи
властности отца, ни тучности и запальчивости дядиКарлаВалуа.Высокий,
худощавый, с тонким лицом,снеестественнодлиннымирукамииногами,
Филипп говорил ясным, суховатым голосом, был скуп нажесты;всевнем:
чертылица,скромнаяодежда,вежливая,размереннаяречь,-все
свидетельствовало о решительном нраве, орассудительности,когдаголова
управляет движениями сердца. Уже теперь, несмотря на молодость, онбылв
государстве крупной силой, с которой приходилось считаться.
На расстоянии одного лье от Клермона обакортежа-свитаанглийской
королевыифранцузскихпринцев-встретились.Восемьглашатаев
французского королевского дома выстроились вдоль дорогии,подняввверх
трубы, бросили в небесапротяжныйунылыйзов.Имответилианглийские
трубачи, но их трубы, внешне похожиенафранцузские,звучалигромчеи
пронзительнее. Лишь после этого принцы выступили вперед. Изабелла, красиво
сидевшая на рослом белом иноходце, гордо выпрямив тонкий,стройныйстан,
выслушала приветственное слово своего брата Филиппа Пуатье. Затемкруке
племянницы приложился Карл Валуа; за ним вперед выступил граф Робер Артуа;
склонившись в поклоне, он выразительно взглянул на молодую королеву, и она
поняла, что все идет так, как они предвидели.
Пока шел обмен любезностями, вопросами и новостями, обаэскортамолча
приглядывались друг кдругу.Французскиерыцарикритическиоглядывали
одеяния англичан; а те, горделивовыпятивзакованнуюбронейгрудь,на
которой красовались тритрадиционныханглийскихльва,всматривалисьв
французов светлыми глазами, неподвижные и высокомерные; чувствовалось, что
они знают себе цену и не хотят ударить лицом в грязь перед чужеземцами.
Вдруг из-под балдахинабелыхсзолотомносилок,которыенеслиза
королевой, раздался детский плач.
- Так, значит, сестра, - спросил Филипп, -вывзялиссобойнашего
племянника? Не слишком ли трудный путь для такого крошки?
- Было бы неосторожно оставить его в Лондоне.
Вы жесамизнаете,кто
меня там окружает, - ответила Изабелла.
Филипп Пуатье и Карл Валуа осведомились у королевы Английской о цели ее
путешествия; она кратко ответила, что просто хочет повидаться сотцом,и
они поняли, что пока больше ничего не узнают.
Изабелла сказала, что немного утомилась с дороги; она тутжесошлас
белого своего иноходца и пересела в огромные носилки,которыенеслидва
мула, разубранные бархатом, - один был впряжен впереди, другой позади. Обе
свиты тронулись по направлению к Клермону.
Воспользовавшись тем обстоятельством, что Пуатье и Валуасновазаняли
места во главе кортежа, Робер осадил своего першерона и поехал шагом рядом
с носилками.
- А вы все хорошеете, кузина, - сказал он.
-Нелгитетакбезбожно;откудабывзятьсякрасотепосле
двенадцатичасового пути, да еще по такой пыли? - возразила королева.
- Если человек любил ваш образ, лелеял его в памятивтечениемногих
недель, он не замечает пыли, он видит лишь ваши глаза.
Изабелла откинулась на подушки. Ее снова охватила та странная слабость,
которуюонаиспыталатогдавВестминстерепривстречесРобером.
"Действительно ли он меня любит, - думала она, - илипростоговоритмне
комплименты, как, должно быть, говорит каждойженщине?"Сквозьнеплотно
закрытые занавесиносилоконавиделасерыйвяблокахконскийкруп,
большущий красный сапог и золотую шпоруграфаАртуа;виделагигантскую
ляжку с узлами мощных мускулов; и она невольно спросила себя, а что,если
всякий раз, при любой встрече с этим человеком, она будет испытывать то же
смятение, то же желание забыться, ту женадеждупроникнутьвневедомый
доселе мир... Огромным усилием воли королева овладела собой. Ведь неради
этого она приехала сюда.
- Послушайте, кузен, - обратилась она к Артуа, - сообщите мнепоскорее
все, что вам удалось узнать, темпачечтосейчасмыможемпоговорить
свободно.
Робер еще ниженагнулсякносилками,делаявид,чтопоказывает
королеве окрестности, быстро рассказал ей все, что узнал,все,чегоему
удалось добиться, упомянул о слежке, которую он установил запринцессами,
о засаде, которую он устроил у Нельской башни.
- Кто же эти люди, что бесчестят корону Франции? - спросила Изабелла.
- Они едут в двадцати шагах от вас. Они состоятвсопровождающейвас
свите.
И Робер сообщил королеве сведения о братьях д'Онэ, о размере ихленных
владений, об их ближайших родственниках и об их дружеских связях.
- Я хочу их видеть, - сказала Изабелла.Артуапомахалрукойбратьям
д'Онэ, и они приблизились к носилкам.
- Королева изволила вас заметить, - сообщил им Робер, лукаво подмигнув,
- я ей тут кое-что порассказал о вас.
Лицаобоихд'Онэрасцвелиотгордостииудовольствия.Великан
подтолкнулихпоближекносилкам,словнодобрыйопекун,желающий
осчастливить своих подопечных, и, покаюношипочтительнораскланивались
перед королевой, чуть не касаясь гривысвоихрысаков,Роберговорилс
наигранным простодушием:
- Ваше величество, разрешите представить вам мессиров ГотьеиФилиппа
д'Онэ, самых преданных конюших вашего брата ивашегодядюшки.