- А тебя я произведу в привратники и назначу тебе жалованье столивров
в год.
- Спасибо, ваша светлость, спасибо, - ответил Лорме таким тоном,будто
уже стоял в богатой ливрее, исполняя свои обязанности, и будто сто золотых
уже лежали у него в кармане.
Робер Артуа соскочил сосвоегопершерона,бросилповодьяЛормеи,
схватив деревянный молоток, принялся стучать вдверь,котораязатрещала
под градом ударов.
Грохот потряс весь дом сверху донизу. Створка двери приоткрылась, ина
пороге показался страж достаточно крепкого телосложения исвнушительной
дубинкой в руках, одного удара которой было достаточно, чтобыуложитьна
месте быка. Сон мигом соскочил с него.
- Кто таков? - спросил он, возмущенный нахальством гостя. РоберАртуа,
не отвечая, оттолкнул слугу и вошел вдом.Вкоридорахиналестнице
царило оживление: с десяток слуг и служанок убиралибарскиепокои,мыли
полы, вытирали пыль. При виде незваного гостя у многих вытянулись лица. Но
Робер, не обращая ни на кого внимания, расталкивая челядьсвоейтетушки,
поднялся во второй этаж, где были расположены покои графиниМаго,итак
зычно крикнул "эй", что целый табун лошадей взвился бы от страха на дыбы.
На крик выскочил перепуганный слуга, держа в руке ведро.
- Где тетушка, Пикар? Мне необходимо немедленно видеть тетушку.
Пикар, малый сприплюснутымчерепом,покрытымреденькимиволосами,
поставил на пол ведро и ответил:
- Они завтракают, ваша светлость!
- Пусть завтракает! Мне-то что за дело! Предупреди ее омоемприезде,
да поживее!
Поспешно придав своей физиономии удрученное ииспуганноевыражениеи
скорбно скривив рот,РоберАртуапоследовалзаслугойвопочивальню
графини Маго; под его тяжестью дрожали половицы.
ГрафиняМагоАртуа,правительницаБургундии,носившаятитулпэра
Франции, была могучая дама лет сорока, ширококостная, с массивнойфигурой
и крутыми бедрами. Ее некогда прекрасноелицо,превратившеесятеперьв
бесформенную,заплывшуюжироммаску,сиялоспокойнойигорделивой
уверенностью. Лоб у нее был высокий, выпуклый, волосытемные,почтибез
седины, над верхней губой чернели заметные усики, подбородокбылслишком
тяжелый, а губы слишком яркие.
Все в этой женщине: черты лица, руки, ноги, равно как вспышкигнева-
страсть к стяжательству, любовь квласти-былонепомерноогромно.С
энергией опытного военачальника и упорствомпрожженногокрючкотвораона
переезжала из Артуа в Бургундию, посещала свой двор в Аррасе, а затем свой
двор в Доле, зорко следила за управлением двухсвоихграфств,требовала
полного повиновения от своих вассалов, немучилалюдейпонапрасну,но,
обнаружив врага, разила его беспощадно.
Двенадцать лет борьбы с собственным племянником позволили ей достаточно
хорошо изучить егоповадки.Всякийраз,когдавозникаликакие-нибудь
затруднения, всякий раз, когда подымалиголовувассалыграфстваАртуа,
всякий раз, когда в каком-нибудь городе выражалось недовольство поповоду
налогов, она знала, что тут надо искать руку Робера.
"Это же настоящий волк, жестокий и вероломный, -говорилаона,когда
речь заходила о ее племяннике. - Но слава Богу, у меня голова покрепче,и
рано или поздно его погубят собственные козни".
Тетушка и племянник годаминеразговаривалиивстречалисьлишьна
королевских приемах.
Сейчас она сидела передмаленькимстоликом,придвинутымвплотнуюк
постели,и,аккуратноотрезаякусокзакуском,лакомиласьзаячьим
паштетом, которым обычно начинался ее утренний завтрак.
Подобнотомукакплемянникстаралсяпридатьсеберасстроенныйи
взволнованный вид,такитетушкапривидеегосделаласпокойнуюи
равнодушную мину.
- Вы, племянничек, как видно, подымаетесь дозари!-произнеслаона
обычным голосом, стараясь скрыть свое удивление. - И ворвались ко мнекак
буря! Что заставило вас так спешить?
- Тетушка, клянусь вам, сейчас не время язвить другдругу.Не-Графиня
Маго всетакжеспокойноинеторопливоотхлебнулаизкубкаглоток
артуазскоговинаярко-рубиновогоцвета,котороевыделывалосьвее
поместьях и которое она предпочиталакутреннемузавтракувсемпрочим
напиткам, ибо, по ее словам, оно давало бодрость на целый день.
- Чтоувастакоепропало,Робер?Проигралиещеоднутяжбу?-
осведомилась она.
- Тетушка, клянусь вам, сейчас не время язвить другдругу.Несчастье,
обрушившееся на нашу семью, слишком велико, теперь уж не до шуток.
- Что же произошло? Какое несчастье для вас может стать несчастьемдля
меня и наоборот? - спросила она спокойным и циничным тоном.
- Тетушка, наша жизнь и честь в руках короля.
В глазахграфиниМагопромелькнулобеспокойство.Ноонамолчала,
размышляя, какую еще ловушку расставил ей племянничек и чтоозначаетэто
вступление.
Жестом, вошедшим у нее в привычку, она засучила рукава до локтей. Потом
хлопнула ладонью по столу и позвала:
- Тьерри!
- Тетушка, я не могу говорить при посторонних, мыдолжныпобеседовать
наедине, - воскликнул Робер. - То, что я вам скажу, затрагивает честь всей
нашей семьи.
- Ерунда, ты прекрасно можешь говорить при моем канцлере.
Тетушка простонедоверялаплемянникуихотеланавсякийслучай
запастись свидетелем.
С минутуонимолчагляделидругнадруга:онаспреувеличенным
вниманием, а он - внутренне наслаждаясь разыгрываемой комедией. "Зови хоть
всех своих людей, - думал Робер. - Зови, пусть послушают".
Странное зрелище представляли два эти существа, которыезоркоследили
друг за другом, оценивали каждый возможности противника, мерилисьсилами;
природа наделила их множествомобщихчерт,и,словнодвабыкаодной
породы, они были удивительно похожи и яростно ненавидели один другого.
Дверь распахнулась, ивопочивальнюграфинивплылТьеррид'Ирсон.