Дверь распахнулась, ивопочивальнюграфинивплылТьеррид'Ирсон.
Бывший капитульный настоятельАррасскогособора,нынеканцлерграфини
Маго, управитель графства Артуа и, как утверждали, любовникграфини,был
невысок ростом, пухл, круглолиц, с острым и неестественно белым носом;он
производил впечатление человека самоуверенного и властного. Вовзореего
горела жестокость, а безгубый рот складывался в улыбку. Он верил тольков
хитрость, ум и настойчивость.
Поклонившись Роберу Артуа, он произнес:
- Вы у нас редкий гость, ваша светлость.
- Мой племянник уверяет, что явился сообщить намокакой-тоогромной
беде, - пояснила Маго.
- Увы! - вздохнул Робер, бессильно опустившись вкресло.Онвыжидал;
Маго уже явно стала терять терпение.
- У нас с вами, тетушка, не раз выходили недоразумения, - начал наконец
Робер.
- Хуже, племянник, пренеприятнейшие ссоры, иоканчивалисьониобычно
плохо для вас.
- Верно, верно, и Бог свидетель, я желал вамвсяческихбед.Робери
сейчас прибег к излюбленному своему приему - грубоватая, но не оставляющая
сомнений искренность, откровенное признание дурных своих умыслов: такему
удавалось скрывать удар, которым он готовился поразить противника.
- Но такого несчастья я вам никогда не желал, - продолжалон.-Ибо,
как вам известно, я настоящийрыцарьистрогвотношениивсего,что
касается нашей чести.
- Да в чем же дело, вконцеконцов?Говориже,-несдержавшись,
крикнула Маго.
- Ваши дочери, и мои кузины, уличены в прелюбодеяниииарестованыпо
приказу короля, равно как и Маргарита.
Маго не сразу осознала всю силу нанесенного ей удара. Она ивпрямьне
поверила Роберу.
- От кого ты слышал эту басню?
- Ни от кого, тетушка, я сам узнал, и весь двор тожезнает.Произошло
это еще вчера вечером.
Робер испытывалистинноенаслаждение,терзаясвоютолстухутетку,
поджаривая ее на медленном огне;взвешиваякаждоеслово,онрассказал
ровно столько, сколько хотел рассказать отом,каквесьМобюиссонбыл
разбужен гневным криком короля.
- А они признались? - спросил Тьерри д'Ирсон.
- Не знаю, - ответил Робер. - Но молодыед'Онэ,конечно,признаются,
ибо в настоящий момент находятся в руках вашего друга Ногарэ.
- Терпеть не могу Ногарэ, - отозвалась графиня Маго. -Дажебудьони
невинны, как ангелы, из его рук они выйдут чернее ворона.
- Тетушка, - начал Робер, - темной ночьюяпроскакалдесятьльеот
Понтуаза до Парижа, чтобыизвеститьвас,ибониктонеподумалэтого
сделать. Неужели вы до сих пор считаете, чтоядействовалподвлиянием
дурных чувств?
Графиня Маго вскинула глаза на своего гиганта племянника;душевноеее
смятение и тревога были так велики, что она невольно подумала:"Возможно,
что и он способен иногда на добрые порывы".
Потом хмуро спросила:
- Хочешь завтракать?
Услышав эту фразу, Робер понял, что удар нанесен, и нанесен метко.
Потом хмуро спросила:
- Хочешь завтракать?
Услышав эту фразу, Робер понял, что удар нанесен, и нанесен метко.
Не заставляя себя долгопросить,Роберсхватилсостолахолодного
фазана, разорвал руками на две половинки и впился в него зубами. Вдругон
заметил, что его тетушка переменилась в лице. Сначалапобагровелагрудь,
прикрытая горностаевой опушкой платья,затемкрасказалилашею,потом
подбородок. Наконец кровь бросилась ей в лицо, покрыла пурпурнымипятнами
лоб. Графиня Маго поднесла руку к сердцу.
"Вот оно, - подумал Робер. - Сдыхает. Сейчас сдохнет".
Но он ошибся.Графинябыстроподняласьспостели,иодновременно
раздался грохот. Заячьи паштеты, кубки исеребряныеблюда,которыеона
резким движением смахнула со стола, звеняиподпрыгивая,покатилисьпо
полу.
- Потаскухи! - заревела она. -Иэтопослевсего,чтоядляних
сделала, устроила им такие блестящие партии... Попались,какнепотребные
девки. Все загубили! Пусть их бросят в темницу, пусть сажают на кол, пусть
вешают!
Бывший каноник даже бровью не повел. Онужедавнопривыккгневным
вспышкам своей покровительницы.
- Вот, вот, я тоже, тетушка, сразу об этом подумал, - пробурчал Робер с
набитым ртом. - Так вас отблагодарить за все ваши заботы...
- Я немедленно должна ехать в Понтуаз, - воскликнулаМаго,неслушая
племянника. - Должна их повидать и научить, что надо отвечать на допросах.
- Боюсь, что вам это не удастся, тетушка. Их держат взапертииникого
не пускают...
- Тогда я поговорю с королем.Беатриса!Беатриса!-закричалаона,
хлопнув в ладоши.
Откинувзанавес,вкомнатунеторопливымшагомвошладевушкалет
двадцати;онабылапростовосхитительна:высокая,черноволосая,
длинноногая, с упругой грудью и крутыми бедрами. При первом же взглядена
красотку Робер Артуа так весь и загорелся.
- Беатриса, надеюсь, ты все слышала? - спросила Маго.
- Да, сударыня, - ответила девушка. - Я, как всегда, стояла у дверей.
Говорила Беатриса неестественно медленно, неестественномедленныбыли
ее жесты, ее походка, даже веки она подымала медленнее, чем вселюди.От
ее гибкого по-кошачьему тела веяло таким невозмутимымспокойствием,что,
казалось, влети в окно молния, и тогда девушка не вздрогнет, не сотретсо
своих губ ленивую усмешку. Однако из-под длинныхчерныхресницблестели
насмешливыеглаза.Несчастьеближних,ихтревоги,страшныедрамы,
калечащие их жизнь, только веселили ее.
- ЭтоплемянницаТьерри,-сказалаМагоплемяннику,указываяна
Беатрису, - я назначила ее своей первой придворной дамой.
Беатриса д'Ирсон поглядела на Робера Артуа с простодушным бесстыдством.
Ей явно хотелось узнать поближе этоговеликана,окоторомонастолько
слышала в доме Маго, где его поносили как последнего негодяя.
- Беатриса, - продолжала Маго, - велиподатьмненосилкиизапрячь
шесть лошадей.