При виде двух обнаженных тел, словно распятых междвухколес,Бланка
лишилась чувств.
Жанна судорожно уцепилась за край повозки и, обливаясь слезами, кричала
толпе:
-Скажитемоемусупругу,скажитееговысочествуФилиппу,чтоя
невиновна.
До этой минуты она держалась стойко, но теперьнервысдали,итолпа
забавлялась ее отчаянием.
Одна лишь Маргарита Бургундская имела мужество взглянуть наэшафот,и
сопровождающие ее лица в смятении спрашивали себя,ужнеиспытываетли
королева Наваррская жестокого, страшного наслаждения, видя, что выставлено
напоказ это обнаженное, розовеющее в лучах солнца тело - тело того, кто за
обладание ею сейчас расплатится жизнью.
Когда палачи ужевзмахнулипалицами,готовыеобрушитьихнасвои
жертвы, переломать им кости, Маргарита громко крикнула:
"Филипп!" - и не было скорби в этом крике.
Палицы опустились; послышался глухой треск, и небеса навсегдапомеркли
для братьев д'Онэ. Палачи железнымикрючьямисодраликожусдвухуже
бесчувственных тел; весь помост был залит кровью.
Истерическое возбуждение толпы достигло высшего предела,когдапалачи
длинными ножами, наподобие тех, которыми орудуютмясники,оскопилидвух
юных прелюбодеевиобаодновременноподбросиливвоздухрассчитанно
ловким, жонглерским движением то, что вверглобратьевд'Онэвсмертный
грех.
Люди толкались, лезли вперед,чтобынепропуститьредкогозрелища.
Женщины кричали мужьям:
- Что, теперь закаешься, старый греховодник!
- И тебя то же самое ждет!
- Давно бы пора тебя так!
Тела сняли сколес,ивсолнечныхлучахблеснултопор,отсекший
повинные головы. Потом то, что осталось от Готье и Филиппа д'Онэ, отдвух
красавцев конюших, которые еще позавчера беспечно гарцевали по Клермонской
дороге, - бесформенное, кровавое месиво - было вздернутонависелицы,и
вокругскарканьемужезакружилосьворонье,слетавшеесяссоседних
колоколен.
Тогда медленно тронулисьтричерныеповозки;стражиначалибыстро
очищать площадь от толпы, горожане вернулись к будничным делам, кто в свою
лавчонку, кто в свою кузню, кто в мясной ряд, кто вогород,состранным
спокойствием людей, для которых смерть ближнего лишь обыденное зрелище.
Ибо в те времена, когда большинство детейумираловмладенчестве,а
половина женщин - родами, когда эпидемии уничтожали поголовно все взрослое
население,когдаредкаяраназаживалаикогданезарубцовывался
окончательно почтиниодиншрам,когдацерковьпоучаласвоюпаству
непрестанно думать о смерти, когда на надгробныхпамятникахизображались
трупы, пожираемые червями, когда каждый, как на добычу червей, смотрелна
свою бренную плоть,мысльосмертибыласамойпривычной,будничной,
естественной; зрелище человека, испускающего дух, не было тогда,какдля
нас, трагическим напоминанием об общем уделе всего живого.
Меж тем как на Нормандской дороге женщина с наголо обритойголовойне
переставала кричать: "Скажите его высочествуФилиппу,чтояневиновна!
Скажите ему, что я никогда его не обманывала!.." - палачи на глазахкучки
не желавших расходиться зевакделилиризысвоихжертв.Потогдашнему
обычаю,заплечныхделмастераимелправооставлятьсебевсе,что
обнаруживали у казненных "за поясом". Таким образом, великолепныекошели,
подарок королевы английской, попали в руки палачей. Каждыйвзялсебепо
кошелю такой неслыханной удачи не случалось у нихзавсюихпалаческую
жизнь.
Увлеченныедележкой,палачиинезаметили,каккнимподошла
молоденькая чернокудрая красавица, судя по одежде не горожанка, азнатная
девушка, и вполголоса, не торопясь, попросила отдатьейязыкодногоиз
казненных. Красавица эта была Беатриса д'Ирсон.
- Говорят, язык висельникахорошопомогаетотжелудочныхколик,-
пояснила она. - Мне все равно, чей язык, дайте любой на выбор.
Палачи подозрительно взглянули на незнакомку, соображая, неколдовство
ли здесь какое. Ибо каждому известно, чтоспомощьюязыкаповешенного,
особенно повешенного в пятницу, можно легко вызватьдьявола.Акаквот
насчет языка обезглавленного, пригоден ли и он для этой цели?
Но так как на ладони Беатрисыблеснулаславненькаязолотаямонетка,
палачи согласились и украдкой от посторонних взглядов вручили ей просимое.
12. НОЧНОЙ ГОНЕЦ
Пока кровь братьев д'Онэ сохла на площади Мартрэ, пока собакидругза
дружкой пробирались к помосту и с глухимрычаниемвнюхивалисьвжелтый
песок,обитателизамкаМобюиссонмедленнопробуждалисьотнедавнего
кошмара.
Досамоговечеракоролевскиесыновьясиделивсвоихпокоях,не
показываясь на люди. Да икнимниктонезаглядывал,заисключением
нескольких придворных, приставленных к их особе; людистаралисьобходить
стороной двери, ведущие в апартаменты, где прятались эти тричеловека,в
душе которых гнев, унижение и боль оставили свой неизгладимый след.
Графиня Маго, сопровождаемаясвоейнемногочисленнойсвитой,укатила
обратно в Париж. Вне себя от ненависти и горя, она попыталасьбылосилой
проникнуть к королю; однако Ногарэ объявилей,чтокорользанятине
желает, чтобы его беспокоили. "Это он, он, пес, преграждает мне путь ине
допускает меня к своему хозяину!" Все укрепляло графиню Маго вубеждении,
что не кто иной, как мессир Ногарэ,хранительпечати,былединственным
виновникомнесчастьяеедочерейипостигшейеесамоекоролевской
немилости. Да и как тому было неповерить:ведьНогарэнеостановится
перед любыми кознями!
- Бог милосерд, мессир Ногарэ, Бог милосерд, -полнымугрозыголосом
сказала она на прощанье и вышла из комнаты.
Иныестрасти,иныезаботызанималисейчасМобюиссонскийзамок.