Иныестрасти,иныезаботызанималисейчасМобюиссонскийзамок.
Приближенные и друзья томившихсявзаточениипринцессспешилисплести
невидимую сеть интриг, пустить в ход все свое влияние, лишь бы отречься от
вчерашней дружбы, которой они так кичились прежде. Задвигались,засновали
челноки страха, честолюбия и притязаний, спеша затянуть, скрыть подновым
узором грубо разорванную ткань.
Осторожный от природы, Робер Артуа имел достаточно смекалки,чтобыне
выказыватьпубличносвоеготоржества:онтерпеливовыжидал,когда
взращенное им древо принесет плоды. Однако уже сейчас топочтение,какое
оказывалось обычно Бургундскому клану, обратилось на него самого.
К вечерней трапезе Филипп, кроме двух своих братьев,дочериИзабеллы,
Мариньи, Ногарэ, Бувилля, пригласил и Робера Артуа,изчегототвполне
справедливо заключил, что входит к королю в милость.
Скромный ужин, почти поминальная трапеза. Рядом с опочивальнейкороля,
в длинной и узкой зале, где был накрыт стол, царила тягостная тишина. Даже
его высочество Валуа молчал противсвоегообыкновения,дажеЛомбардец,
борзая короля, и та, почуяв что-то неладное, не улеглась,какобычно,у
ног своего господина, а отошла к камину и вытянулась перед огнем.
В то самое время, как слуги в ожидании жаркого менялиломтихлеба,в
залу вошла леди Мортимер смалюткойпринцемЭдуардомнаруках-она
принесла его попрощаться на ночь с королевой Изабеллой.
- Мадам де Жуанвиль, - окликнул ее король,называяледиМортимерее
девичьей, столь прославленной фамилией, - поднесите мне моего внука.
"Моего единственного внука..." - добавил онпросебя.Взявребенка,
Филипп поднес его близко к своему лицу исминутудержалпередсобой,
пристально вглядываясь вэтуневиннуюрозовуюкругленькуюмордашкус
глубокими ямочками на щеках. "В кого тыпойдешь,дитя?-хотелосьему
спросить внука. - В твоего распутного, ветреного и слабовольного отцаили
в мою дочь Изабеллу? Ради чести нашего рода я хотел бы,чтобытыбольше
походил на мать; но ради счастья Франции сделай,оБоже,чтобыонбыл
истинным сыном своего слабого отца!" -Эдуард!Улыбнитесьжегосударю,
нашему дедушке, - сказала Изабелла.
Казалось,малышничутьнеиспугалсяустремленногонанеговзора
неподвижных глаз. Он смело протянул вперед ручонку, запустил ее взолотые
волосы государя и с силой потянул кудрявую прядь.
Тут улыбнулся сам Филипп Красивый.Увсехприсутствующихединодушно
вырвался вздох облегчения, каждый поспешилрассмеятьсязабавнойвыходке
ребенка; и, осмелев, участники трапезы завязали беседу.
Когдамальчикаунесли,аужинокончился,корольотпустилвсех
присутствующих,заисключениемМариньииНогарэ,которымонзнаком
приказал остаться. Несколько минут он сидел,непроизносянислова,и
королевские советникинерешалисьзаговорить,уважаямолчаниесвоего
государя.
Несколько минут он сидел,непроизносянислова,и
королевские советникинерешалисьзаговорить,уважаямолчаниесвоего
государя.
- А собаки тоже твари Божий? - спросил он так внезапно, что собеседники
не успели понять, чем вызван этот вопрос, какие заботыпривеликороляк
подобной мысли.
Филипп встал и положил ладонь на теплую морду борзой, которая поднялась
при его приближении и потянулась перед огнем.
- Государь, - начал Ногарэ, - сами будучи людьми, мызнаемлюдей,но
ничего или очень мало знаем отом,чтокасаетсявсехпрочихсозданий
природы...
Филипп Красивый подошел к окну, он стоял и гляделвтемныйдвор,не
видя ничего, кроме неясного нагромождения камня и чернойлиствы.Както
часто бывает с людьми, наделенными всей полнотойвласти,квечерутого
дня,когдаемупришлосьвзятьнасвоиплечибремятрагической
ответственности, мысль Филиппа непрерывно возвращаласьктаинственными
туманнымвопросам:онстаралсяуверитьсебя,чтосуществуетнекий
незыблемый порядок, который оправдывает его жизнь, его сан, его деяния.
Наконец он повернулся и произнес:
- То, что должно было свершиться, свершилось, Ангерран, иневнаших
силах стереть следы железа и огня. Виновные уже предстали перед Богом.Но
что станется с королевством? У моих сыновей нет наследников!
Не подымая головы, Мариньи ответил:
- Если, государь, они вступят в новый брак, у них будут наследники...
- Пред лицом Господа они женаты.
- Господь Бог может расторгнуть... - начал Мариньи.
- Господь Бог не повинуется земным владыкам. Господу Богу нетделадо
моего царства,унегоестьцарствиесвое.Однимимолитвамимнене
освободить моих сыновей от брачных уз!
- Тогда их освободит папа, -возразилМариньи.Корольвопросительно
взглянул на Ногарэ.
- По закону прелюбодеяние не является достаточно веским основаниемдля
расторжения брака, - сухо заметил хранитель печати.
- Однако ныне у нас нет иного прибежища, кроме папы Климента, - заметил
Филипп Красивый. - Сейчас не время следоватьсуществующимзаконам,даже
законам Церкви иСвятогопрестола.Корольдолженпомнить,чтоможет
умереть каждую минуту. А кого вы, Ногарэ, и вы, Ангерран, пойдетепервого
известить, что Господь Бог призвал меняксебе,еслиэтослучитсяне
сегодня-завтра?Людовика.Ведьонмойпервенец.Следовательно,и
освободиться от брачных уз должен он первый.
Ногарэ поднял свою большуюкостлявуюруку,облитуюотблескомогня,
пылающего в камине.
- Не думаю, что его высочество король Наваррский когда бытонибыло
пожелал вновь приблизить к себе свою супругу, и, сверх того, полагаю,что
отнюдь не желательно для государства.
- Вам придется в таком случае убедить курию и самого папу Климента, что
король в отличиеотвсехпрочихсмертныхнеможетруководствоваться
обычными, общепринятыми соображениями, - заметил Филипп Красивый.