Она словно купаласьвлучахсолнца;снаслаждением
вдыхала она запахи молодой весны, ей нравилосьловитьвзглядывстречных
мужчин, особенно незнатных... "Если бы они знали, что я собираюсьделать.
Если бы они только знали, что я несу в кошеле", - весело думала она.
Добравшись до квартала Сент-Эсташ,онасвернуланаулицуБурдоннэ.
Странное это было место: на улице Бурдоннэ шла своя особая, тайнаяжизнь.
Уличные писцы держали здесь свои лавочки. Тут процветала торговлявоском,
ибо писцам требовались вощеные таблички для письма,тутмастерилисвечи
обычные, свечи церковные имастикудлямебели.Новзаднихкомнатах
лавчонок улицы Бурдоннэ шла необычная торговля. Там по баснословнымценам
исбесконечнымипредосторожностямиотпускалитаинственныеснадобья,
которыми пользовались те, что занимались ворожбой и магией; змеиныежала,
превращенныевпорошок,растолченныхжаб,кошачьимозги,языки
висельников, волосы распутниц, а также всевозможные растения,изкоторых
изготовляли любовный напиток или яды,чтобыизвестисвоихнедругов.И
поэтому правы были те, что называли Улицей Ведьм этотузенькийпереулок,
где сам дьявол правил торг рука об рукусторговцамивоском,ибо,как
известно, воск - необходимейший предмет при ворожбе.
С рассеянным видом, но зорко оглядываясь и прислушиваяськтому,что
делается вокруг, Беатриса д'Ирсон незаметно проскользнула влавочку,над
дверью которой была намалевана надпись:
АНЖЕЛЬБЕР
Поставщик восковых свечей
Для королевского двора,
Часовен и церквей
Лавочка, зажатая между двух соседних домов, представляла собой длинное,
низкое и темное помещение. С потолка свисали связки свечей самых различных
размеров; на широких полках, идущих вдольстены,быливыставленыпучки
свечек, связанных дюжинами, а рядом красовались витыесвечикоричневого,
красного или зеленого воска, которым пользовались тогда вместо сургуча для
печатей. Все вокруг пропахло воском, и все предметы были чуть-чуть липкими
на ощупь.
Самхозяин,низенькийстаричоквогромномколпакеизнебеленого
полотна, усердно раздувал маленький горн и наблюдал засвечнымиформами.
При виде Беатрисы его морщинистый беззубый ротрастянулсявприветливую
улыбку.
- Мэтр Анжельбер, - начала Беатриса, - я пришла затем,чтобыуплатить
вам долг по дому Артуа.
- Что ж, доброе дело, красавица, доброе дело, наша торговлишка прямо на
ладан дышит. Задушили налогами, а налог - это дьяволово изобретение.Если
и впредь так пойдет, придется лавку закрывать! - заключил мэтрАнжельбер,
вытирая закопченные руки о фартук.
Из дальнего угла комнаты он вытащилкакую-тотабличкуи,озабоченно
нахмурив брови, стал вглядываться в ряды цифр.
- Давайте-ка посмотрим, верны ли счета! - буркнул он.
- Верны, верны, - кротко проговорила Беатриса, опуская в чернуюладонь
старика несколько серебряных монет.
- Эх, побольше бы такихклиентов,тогдаделобыналадпошло,-
рассмеялсястаричок,тщательнопересчитавденьги.
- Эх, побольше бы такихклиентов,тогдаделобыналадпошло,-
рассмеялсястаричок,тщательнопересчитавденьги.Затемдобавилс
заговорщицким видом:
- Сейчас я вам кликну вашего любимчика. Яимдоволен:наработуне
жалуется и язык за зубами держать умеет... Эй, мэтр Эврар!
Вошедший на зов мэтр Эврар оказалсяхудым,нокрепкиммужчинойлет
тридцати. Лицо у него было костистое, запавшие глаза втемныхглазницах,
тонкие губы.
Он хромал, и лицо его временами нервически подергивалось,-очевидно,
когда он неловко наступал на больную ногу.
Прежде чем попасть в лавчонку на улице Бурдоннэ, онбылтамплиероми
состоял в командорстве Артуа. После пыток, длившихся двенадцать часов, ему
удалось бежать, но эта ночь нечеловеческих страданий, о которых напоминала
искалеченная нога, сломила егоразум.Онразучилсяверитьинаучился
ненавидеть. И теперь его удерживала в живых лишь упорная жажда мести.
Если бы не гримаса, искажавшая время от времени его лицо,еслибыне
тревожный блеск глаз, он могбыдажепоказатьсявженскихглазахне
лишенным своеобразного, грубоватого очарования. Вырвавшись из рук палачей,
он, как загнанный зверь, укрылся в конюшне приособнякеАртуа.Беатриса
поместила бывшего тамплиера у мэтра Анжельбера, который его кормил,давал
ему ночлег, а главное, избавил отпреследованийвластей,зачтоЭврар
выполнял все тяжелые работыивдобавоквелсчета,помогаявзыскивать
долги.
Каждый раз, когда в лавчонку заглядывала Беатриса, мэтрАнжельберпод
первым попавшимсяпредлогомудалялсяпрочь.Иудалялсясоспокойным
сердцем. Если придут покупатели,Эврарсумеетимугодитьипополнить
скромную кассу. А вот что касается торговли воскомдляиныхцелей,для
всяческих колдовских манипуляций, тут мэтр Анжельбер предпочитал держаться
на заднем плане - пусть затакиеделанесутответственностьдругие-
словом, он знать ничего не знает, лишь бы денежки шли к нему в карман.
Когда Беатриса и Эврар остались одни, бывший тамплиер схватилБеатрису
за руку.
- Пойдем, - шепнул он.
Молодая девушка молча последовала занимисмеловошлавкаморку,
задернутую занавеской, - здесь мэтрАнжельберхранилнеочищенныйвоск,
бочонки с животным салом, связки фитилей. Здесь же, на узеньком соломенном
тюфячке, затиснутом между старым сундуком иизъеденнойсыростьюстеной,
ночевал Эврар.
- Мой замок, мои угодья, все командорство рыцаря Эврара, - сказал онс
горькой иронией, обводя рукой свое мрачное и мерзкое обиталище. -Новсе
лучше, чем смерть, - добавил он.
Обняв Беатрису за плечи, он притянул ее к себе.
- А ты, - шепнул он, -лучшевечности.НасколькоБеатрисаговорила
спокойно и медленно, настолько тороплив и неспокоен был Эврар.
Беатриса улыбнулась своей обычной улыбкой, и, как всегда, казалось, что
она смеется над всем и вся; она не отрываясь глядела на бывшего тамплиера.