- Готово! - крикнул он Беатрисе. - Можешь идти сюда. Свеча была готова,
и даже самый внимательный глаз не обнаружил бы на еегладкойповерхности
никаких подозрительных следов.
- Недурно сработано для человека, который привык действоватьмечом,-
произнес Эврар, и лицо его загорелось жестоким торжеством.
Положив свечу на место, он добавил:
- Будем надеяться, чтоонавернаяпосланницавечности.Отравленная
свеча, лежавшая в самой середине пачки и ничем неотличавшаясяотсвоих
соседок справа и слева, стала сейчаскакбылотерейнымбилетом.Через
сколько дней слуга, заправляющийподсвечникивдомехранителяпечати,
вынетееизпачки?ВзглядБеатрисыупалнасоседниепачки,
предназначавшиеся для короля, и она негромко рассмеялась. Но Эврар подошел
к ней и сжал ее в своих объятиях.
- Возможно, мы в последний раз с тобой видимся...
- Возможно - да, а возможно - и нет, - ответила она, прищурясь.
Он легко поднял девушку на руки и понес к соломенному тюфячку. Беатриса
и не думала сопротивляться.
- Икактытолькоухитрялсяхранитьобетцеломудрия,когдабыл
тамплиером? - спросила она.
- Никогда я не мог себя смирить, - ответилонглухимголосом.Тогда
прекрасная Беатриса закрыла глаза; ее верхняя губка забавнооттопырилась,
открыв мелкие белоснежные зубы; пустьэтообман,пустаямечта,ноей
казалось, что ее ласкает сам Сатана. Впрочем, разве Эврар не был хром?
2. СУДИЛИЩЕ ТЕНЕЙ
Каждую ночь, как повелось еще издавна, сюныхлет,Ногарэсиделза
работой. И каждое утро графиняМагосзамираниемсердцаждалавести,
которая увенчала быеенадеждыивновьоткрылабыпереднейдвери
королевских покоев. Но увы, мессир Ногарэ пользовался отменнымздоровьем,
и на голову бедняжки Беатрисы обрушивалась незнавшаяграницяростьее
покровительницы. Девушка снова наведалась к мэтру Анжельберу.Каконаи
предполагала,Эврарводинпрекрасныйденьисчезбезвсякого
предупреждения. В душу Беатрисы прокралось недовериекискусствусвоего
возлюбленного и к свойствам "фараоновой змеи": разве что вышланеудачаи
дьявол вопреки превращенному в уголь языку одного из братьев д'Онэ, а быть
может, именно из-за этого языка сокрушил ни в чем не повинных людей.
Как-то утром, на третьей неделе мая, Ногарэ против обыкновенияопоздал
на заседание Малого совета и вошел в залу тотчас же следом за королем, так
что даже задел по пути Ломбардца.
В этот день на Малом совете, кроме обычных егочленов,присутствовали
оба брата короля и три его сына.
Вопросом первостепенной важности былоизбраниеновогопапы.Мариньи
только что получил из Карпантрасса сообщение, чтокардиналы,собравшиеся
там на конклав сразу же после кончины Климента V, перегрызлись и спорам не
видно конца.
Папскийпрестолпустовалужевтечениечетырехнедель,ипри
создавшемся положении король Франции должен был незамедлительновысказать
свое мнение на сей счет.
Все присутствующие на Малом совете знали намерениякороля:онхотел,
чтобы папы оставались и впредь в Авиньоне - другими словами,унегопод
рукой; он хотел сам избрать,еслинеоткрыто,то,вовсякомслучае,
фактически, будущего главу христиан и таким образом связать его; онхотел
укротить огромнуюполитическуюорганизацию,каковойявляласьцерковь,
давнишний противник французской королевской власти.
Двадцать три кардинала, которые съехались вКарпантрассотовсюду:из
Италии,Франции,Испании,СицилиииГермании-икоторыедостигли
кардинальского достоинства, кто по заслугам, а ктоивовсебеззаслуг,
окончательно разругались, и,сколькотамимелоськардинальскихшапок,
столько имелось и разных точек зрения.
Все: и богословские споры, и противоречивые мнения, и борьба интересов,
и семейнаявражда-толькоподливаломаславогонь.Особеннолюто
ненавидели друг друга итальянскиекардиналы,представленныесемействами
Гаэтани, Колонна и Орсини.
- Эти восемь итальянских кардиналов, - докладывал Мариньи,-согласны
лишь в одном, а именно, что необходимо вернуть папскую резиденциюобратно
в Рим. Зато, к нашему счастью, они никак не могут прийти к согласию насчет
кандидата в папы.
- Однако ж со временем они могут договориться, - заметил его высочество
Валуа.
- Вот поэтому и нельзя мешкать, - ответил Мариньи. Наступиломолчание,
и вдруг Ногарэ почувствовалпозывкрвоте,сопровождавшийсяощущением
тяжести в желудке и в груди; он с трудом перевел дух. От боли он скорчился
в кресле, и, как ни пытался выпрямиться, мускулы, к его удивлению, емуне
повиновались. Однако слабость тут же прошла, он глубоко вздохнуливытер
мокрый от пота лоб.
- Для большинства христиан Рим - это исконныйградпапства,-начал
Карл Валуа. - В их глазах Рим был и остается центром Вселенной.
- Это вполне устраивает императора Константинопольского, ноотнюдьне
короля Франции, - отпарировал Мариньи.
- Тем не менее даже вы, мессир Ангерран, не можете одним росчерком пера
уничтожить то, что создавалось веками, и помешать престолусвятогоПетра
находиться там, где он был воздвигнут и где ему положено быть.
- Но чем сильнее желание папы остаться вРиме,темтруднееемутам
пребывать, - не сдержавшись, воскликнул Мариньи. -Сейчасженачинаются
раздоры и заговоры, и папе волей-неволей приходится бежать и укрыватьсяв
каком-нибудь замке, отдавшись под покровительство того или иного города, и
пользоваться чужим войском. Гораздо спокойнее папам жить под нашей охраной
в Вильневе, то есть по другую сторону Роны.
- Папа будет и впредь жить в своей резиденциивАвиньоне,-заметил
король.
- Я хорошо знаю ФранческоГаэтани,-продолжалКарлВалуа.-Это
человек больших знаний, человек больших заслуг, и я мог бы оказать на него
влияние.
- Не надо этого Гаэтани, - сказал король. - Он из семейства Бонифация и
разделяет их ошибочный взгляд,выраженныйвбуллеUnamSanctam[папа
Бонифаций VIII в булле Unam Sanctam писал"Всякоечеловеческоесущество
подчинено папе Римскому, и подчинение это - необходимоеусловиеспасения
души"].